Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями

– Богиня! Афродита! Барби, ты – чудо! – не скупился на комплименты Капличный, коварно преследуя свой замысел. – Милая, сомкни, пожалуйста, ноги.

– Что?

– Милая, умоляю тебя, сдвинь, пожалуйста, ноги. Ну, поставь их

вместе.

Недоумённо склонив голову, Барбара последовала его воле. И Евгений наконец-то увидел то, чем неотступно грезил последнее время: манящий просвет величиной с клубничку. «Свет в конце туннеля, – подумал он, ощущая, что невероятной мощи рефрактерная подъёмная сила вздымает в нём всё и вздыбливает его самого с постели. – Свет в конце туннеля. И, кажется, сейчас в него въедет бронепоезд…»

От предчувствия истомы нового Большого взрыва мышцы его тела сократились до состояния чугунного окоченения. Приблизившись к Барбаре, он опустился на одно колено, каменным истуканом обхватил её за бёдра и припал к мистическому месту идолопоклонения. Заполучив странную порцию компенсации, он встал и с животным наслаждением внедрился в заветный просветик, а уже оттуда скользнул в заповедную женскую заводь…

5

От любви у женщины напрочь «срывает крышу». Типичный мужчина тем и отличается от типичной женщины, что даже в момент разгула самой дикой страсти самоконтроль «до последней черты» в нём не отключается. Закономерно, что сознание разведчика Капличного уже при первой близости с Рэдклиф подавало робкие сигналы опасности. И каждый раз, по мере физиологической растраты мужских ресурсов и сексуального насыщения американкой, подавление разума половым желанием в нём ослабевало и ослабевало.

Третье рандеву с любовницей у Капличного протекало в том же ключе: от стадии животной оргии в дебюте свидания до сдержанных плотских утех перед расставанием. Изголодавшийся Евгений не давал покоя Барбаре всю ночь, и неудивительно, что перед рассветом она крепко уснула. Последний раз Капличный овладел ею не в кровати, как обычно, а на гостиничной тахте, и сейчас у него затекло плечо, на котором женщина прикорнула.

«Социологиня» пребывала в безмятежной «отключке» и даже слегка похрапывала, тогда как Евгению досаждали угрызения

совести за очередную уступку похоти.

«Давай-ка, парень, проанализируем здраво, что тебя так тянет к ней? – насмешливо делилось с ним сомнениями рефлексирующее сознание. – Живей пораскинем мозгами в фазе восстановления предстательной железы, пока она не выработала новую партию спермы, ибо сие будет означать очередное возвращение к «дерби в горизонтальной плоскости по сильно пересечённой местности». Итак, объяснение наиболее элементарное: Барбара в твоём вкусе. Это так? Конечно. Далее, она похожа на Ольгу. Что ж, и такой нюанс присутствует. Третье. Объективно говоря, внешне Барбара, пожалуй, несколько превосходит Ольгу, а в постели – существенно изощрённей твоей жены. Да? Да, водятся такие плюсы за американочкой. Теперь взвесим минусы. Барбара проигрывает Ольге в молодости и свежести. И в духовной близости – тоже. И ты, парень, у Барби далеко не первый, не единственный и не неповторимый, в отличие от Ольги…И что: здесь зарыта собака? Нет-нет, что-то не то…Эта выборка сравнений и преимуществ если и годится, то лишь по мотиву «хороша на одну поллюцию». Вряд ли она объясняет то навязчивое предпочтение, что тобой отдаётся темпераментной шатеночке.

В таком разе, попробуем зайти с иной стороны, – не унималось в Евгении рефлексирующее «я». – Барбара интеллектуалка? Несомненно. Мыслит на одной с тобой волне? В некоторых вещах, вероятно, да. Хотя, вспоминая все эти словеса и прочие турусы на колёсах позже, там, в Вашингтоне, с точки зрения чистой логики ты ничего сногсшибательного в них не находишь. Что ещё?…Да по большому счёту, перечень приоритетов социологини из Кентукки иссяк. Прямо скажем, перечень не очень впечатляющих преимуществ.

Так в чём же привязка? – всё звучал и звучал в российском дипломате глас самокопания. – Или тебя, мужик, лишает критики обожание Барбары за подвиги в постели? Нет-нет, не то. Не ново. И в студенчестве по этой части ты тоже был парень не промах – однако ж, не хмелел до дрожи в поджилках.

Или – театр одного актёра? – подкинул следующую занимательную идейку внутренний голос. – Точней, театр одной актрисы в лице Барбары Рэдклиф? Маловероятно. Так достоверно сыграть невозможно. Да и суть не в чьей-то искусной игре…Ведь твои-то ощущения никто не в состоянии подделать. Знакомство-подстава? Нет-нет, эдак не обставишь самую хитроумную мизансцену знакомства – всё было экспромтом, вплоть до того, что

в сближении инициатива исходила от тебя. Нет-нет. Исключено.

Чёрт с тобой, я сдаюсь! – обескуражено проворчало «второе я», убираясь восвояси, в глубины подсознания.