Разбитая любовь

— А что? Ты планируешь оставить меня у себя? — он ухмыльнулся, повторяя то, что я сказала ему накануне.

Его появление сегодня не было случайностью. Это был день, который все изменил. День, который свел нас вместе.

Сквозь боль и душевные терзания смерть Колтона привела нас друг к другу, изменила и бросила вызов. Но вместо того, чтобы сломаться под тяжестью, мы взлетели. На этом пути было много ухабов и ссадин, но мы стали только сильнее. Теперь я знала, что нет ничего, что мы не смогли бы преодолеть вместе.

— Да, — сказала я, отвечая на его вопрос. Я надела шлем, забралась позади парня и обвила руками его талию. — Навсегда, если смогу.

Эпилог

Джеймерсон. Десять месяцев спустя

— С Днем рождения тебя… — запела я, стараясь не задуть свечку на кексе, купленном в одной из лучших кондитерских поблизости. Я вошла в слабо освещенную однокомнатную квартиру, куда мы недавно переехали. Сквозь шторы пробивался мягкий свет раннего летнего солнца. Квартира была маленькой, но нам хватало, а иметь спальню отдельно от гостиной казалось мне роскошью.

Хантер застонал и повернулся на бок, зарывшись головой в подушку. Он допоздна праздновал свой двадцать первый День рождения с коллегами из мастерской. Сегодня у нас обоих был выходной, зная, что эта дата навсегда останется тяжелой для Хантера. Колтон всегда был рядом, и вместо того, чтобы противиться его присутствию, мы приняли его и нашли утешение в воспоминаниях о нем, понимая, что он всегда будет частью нашей жизни.

Нашей совместной жизни.

— Давай, именинник.

Он перевернулся на спину, выглядывая из-под подушки, прежде чем снова спрятаться под нее.

— Разве ты не хочешь загадать желание? — поддразнила я, залезая на кровать. Мои ноги оказались по обе стороны его бедер, обнаженное тело парня приятно ощущалось под простыней. Мои пальцы сжимали тарелку, а бедра двинулись ровно настолько, чтобы вызвать у него низкий рык.

Он отбросил подушку в сторону, в его голубых глазах сверкнуло желание; любая сонливость испарилась.

— У меня есть все, что я хочу, — руки парня легли мне на бедра, поглаживая нижнее белье и его тонкую футболку, в которой я спала.

— Ты уверен? — я изогнула бровь.

— Моя сексуальная, полуодетая девушка сидит на мне, держа в руках восхитительный кекс? — он закусил губу. — Да, я уверен.

— Все равно загадай желание, иначе я снова начну петь, — воск от пламени стекал по свечке.

— Черт. Тогда мне лучше что-нибудь придумать, — он усмехнулся, приподнявшись, чтобы сесть, крепче прижав меня к себе.

— Дурачок, — ни у кого в моей семье не было хорошего голоса, и на Днях рождения стало традицией мучить друг друга пением, соревнуясь, кто хуже поет. Теперь, когда Хантер стал частью нашей семьи, я не сомневалась, что мама позвонит и попросит Рис спеть позже.

Отношения между моим отцом и Хантером менялись. Медленно. Но в прошлый их визит отец целый день провел с Хантером в мастерской, общаясь и наблюдая за его работой. Я видела, как между ними зарождается уважение, а может быть, и дружба. Маме не нужно было больше времени. К прошлому Рождеству она полностью приняла Хантера в нашу семью, купив ему рождественские подарки и заставив его участвовать в семейной фотографии, которую мы делали каждый год, держа в руках носки. Это потрясло его, потому что, несмотря на то, что в детстве они росли в богатстве, его родители никогда не проводили с ними праздники, оставляя сыновей в холодном, пустом доме. Да и не дарили им ничего значимого. Моя семья была маленькой и небогатой, но мы наполняли дом любовью. И большим количеством еды.

Джулия приехала на праздник, чтобы побыть с Хантером и Коди. Моя мать и слышать не хотела о Рождестве в отеле и пригласила всех к нам, включая Коди и Кристу, у которых через несколько недель родилась девочка Эмлин.

Хантер обнял меня за плечо, пока мы наблюдали, как Коди и Рис разрывают свои подарки, хихикая и устраивая беспорядок. Наверное, это было лучшее Рождество в моей жизни.

Сейчас взгляд Хантера неотрывно следил за мной, когда он наклонился и задул свечу на своем кексе. Он забрал у меня тарелку и поставил ее на тумбочку.

— Ты не хочешь свой кекс?

Он зарычал, перевернув меня на спину, навис надо мной, устроившись между моих бедер.

— Я собираюсь съесть кое-что послаще, — он прижался ко мне бедрами, его губы поползли вверх по моей шее, посылая по коже мурашки. Я выгнула спину, задыхаясь.