Разбитое небо

— Спасибо. Знаю. Но у меня нет такого занятия — горевать. Мне нужно искать и думать. Только так мы с Кириллом по-прежнему вместе. Я верю в одно: наши любимые не оставляют нас совсем.

— Перед нашей встречей я получила разрешение и предупреждения от следователя по двум делам — убийство Кирилла Савицкого и попытка твоего похищения. Ты поняла: речь о том, чтобы мы не раскрывали никакие детали расследования.

— Я и не собиралась. Ты не поверишь, я даже стараюсь не интересоваться, что там у них. Мне кажется, только мне может открыться какой-то знак. Смешно, да?

— Да нет. Ты человек, который открывает тайны. Я так подумала, как только ты заговорила.

— Не знаю. Но для твоих зрителей я могу с разрешения следователей сообщить одну новость. Они арестовали человека, напавшего на меня. Имя, фамилию напишут в официальном сообщении. Но я вот что хочу сказать. Мне тоже разрешили. Был человек, который меня спас, рискуя собой. Преступник реально его изувечил. И этот человек — мальчик пятнадцати лет. Мы даже не были знакомы. Он приехал ко мне с мамой, моей приятельницей. И когда на меня напал тот тип, потащил к машине… Этот мальчик бросился на него, меня отбил, а с бандита сорвал маску. Его мама сфотографировала лицо того человека. Так его и поймали. По не очень четкому снимку и описанию Коли сделали несколько уточненных фотороботов. То есть у победы следствия есть такой автор. Мой герой — Коля Свиридов, ученик седьмого класса одной из школ Москвы. Сейчас он, конечно, мой друг. Такое приобретение в моем опыте и судьбе. Если бы не он, мы бы с тобой, наверное, сейчас тут не сидели.

— Это просто удивительно. Коля, если ты нас смотришь: я благодарю тебя от лица миллионов моих подписчиков. А сама очень надеюсь на нашу встречу. Ты расскажешь, как это дикое преступление, в котором ты оказался победителем, выглядело твоими глазами. Уверена, всем это будет интересно.

Юко впервые улыбнулась и помахала рукой невидимому Коле. Ирина продолжила:

— Такой вопрос, Юко. У тебя есть свои предположения относительно того, кто так преследует тебя со дня убийства Савицкого, кто следил за вами обоими, вероятно, задолго до убийства, да и сейчас на свободе? Арестовали, я так понимаю, исполнителя. Ты поняла меня, я спрашиваю не фамилию, причины, подробности. Я только спрашиваю: да или нет.

— На вопрос отвечу так: предположений нет. Я юрист, мне нужны веские доказательства. Ощущение есть. Как есть отторжение от некоторых версий. Больше не могу.

— Что ты чувствуешь?

— Тут одним словом или фразой не получится. Начну с такого вступления. Моя бабушка с детства мне внушала: никого нельзя проклинать, желать горя, болезни, смерти. Это проклятие станет твоим камнем на шее, твоими путами на ногах, твоей виной. Ты не сможешь быть счастливой. И я никогда никого не проклинала. Даже мысли такой не было. Это на самом деле облегчает жизнь: на тебе не висит вина.

Юко задумалась, Ирина выдержала паузу и спросила:

— Что-то изменилось в твоих убеждениях? Ты думаешь иначе?

— Я не думаю иначе. Бабушка была на сто процентов права. Но я вырвала у какой-то высокой справедливости право на один раз. Оно мне необходимо больше, чем воздух и вода. Я проклинаю убийцу моего Кирилла. Я желаю злодею долго жить, оставаться в полном здравии, все ясно видеть и понимать. Не знать нищеты, голода, физической боли. Я хочу, чтобы ему ничего не мешало, чтобы он ни на секунду не мог отвлечься от моего проклятия. Чтобы его здоровое сердце постоянно сжимала моя ненависть, сжигали мое презрительное отвращение и мое безупречное знание: он не человек, он даже не грязь на земле. Он — смертельно ядовитый гриб, которому суждено торчать на свете с одной миссией: быть флаконом для собственного яда. Не наступите на него, люди. Просто вовремя обойдите и присоединитесь к моему проклятию. Пусть живет. Если это так называется. Существует пожизненная, вечная казнь, только она бывает неотвратимой и мучительной. А смерть — это просто тишина и покой.

— Я потрясена, — только и сумела произнести Ирина. — Не представляла себе, что в нежной фарфоровой статуэтке столько ярости и презрения. Столько мудрости и любви.

Часть одиннадцатая

В горе и в радости

На следующее утро после интервью Юко Слава появился из кабинета, когда она вошла и села за свой стол.

— Привет, — сказал он. — Ты была очень хороша вчера в эфире. Интересно, только мне показалось, что ты имела в виду кого-то конкретного, говоря об убийце Кирилла? Нет, это не вопрос ни в коем случае. Можешь даже не отвечать. Я просто сказал о своем впечатлении.

— А я не собиралась отвечать, — пожала плечами Юко. — Даже не предполагала, что может быть такое впечатление. Это относилось к любому и всякому убийце, который на самом деле виноват. К тому, кто сделал это чужими руками, — тоже. Исполнитель — это тупой или острый холодный предмет, который делает свою работу. Настоящий убийца — идеолог и организатор. Кстати, ты не в курсе, что выяснилось после допросов и проверки моего похитителя Абдуллы Шарипова? Получается совпадение с нападением на Кирилла?