Разбитое сердце королевы Марго

На Варваре узкое платье леопардовой расцветки. С глубоким вырезом, экстремально короткое, столь плотно облегающее костлявую ее фигуру, что Саломее удивительно, как платье вообще налезло на Варвару.

Волосы взбиты рыжей копной.

Глаза подведены густо.

На губах – красная помада.

– Да помню я, помню, – с немалым раздражением произнесла Варвара. – А ты уверена, что память отшибет?

– Уверена. Главное, держись плана…

Прозрачный пакетик, который держит Варвара, исчезает в крохотной ее сумочке.

– Помню я… просыпаюсь наутро вся такая… и плачу, что он меня опоил… принудил… а я его так люблю, что жить без него не могу, и если он на мне не женится, то я напишу заяву, что он меня изнасиловал…

– Про кровь не забудь.

– Не занудничай.

– Варя, это не занудство. Это необходимость. Нужно, чтобы осталась твоя кровь, которую можно сдать на анализ, и выявить в ней рагипнол.

Варвара надула губки.

– Это подтвердит твою версию событий. И даже его мамаша с такими доказательствами не сможет ничего сделать… особенно если заяву подать в области…

Варвара скривилась, похоже, что эти рассуждения были ей совершенно не интересны, и та, которая снимала все на камеру, заметила недовольство.

– Ты же хочешь выйти замуж, Варенька?

– Хочу.

– Выйдешь.

– Я думала, по любви…

– Стерпится-слюбится, – спокойно отрезала женщина. – Или ты думаешь, что Андрюшка, переспав с тобой разок, резко влюбится?

– У меня есть…

– Твоя магическая штука, знаю. Только Уголовный кодекс, Варенька, он куда надежней и понятней.

– А зачем ты все снимаешь?

– Разумный вопрос, – прокомментировал происходящее Далматов. – Мне тоже интересно.

Женщина, которая пряталась за камерой, Далматова не слышала, но Варваре ответить соизволила:

– Затем, дорогая, чтобы у тебя не возникло мысли меня переиграть.

– То есть. – Варенька нахмурилась. – Ты меня шантажировать будешь?

– Нет. Буду страховать себя. Задумаешь меня кинуть, и запись выплывет. А старуха живо сообразит, что с ней делать…

– Тебе тоже попадет.

– Я, Варенька, в отличие от тебя, знаю, что сделать, чтобы задницу свою прикрыть. Поверь, на старуху у меня тоже кое-что есть, поэтому меня она трогать не рискнет. А вот ты… ты, девочка, совсем другое дело…

– А я думала, что мы подруги…

– Конечно, подруги. Но в жизни всякое случится может…

И запись оборвалась.

Далматов встал.

Сложил руки за спиной.

Прошелся у окна, выглянул в это самое окно. Раздраженно дернул ручку, которая заела, но потом все-таки поддалась.

– Жарко. – Он высунул голову, глотая ледяной воздух. – Я сам должен был понять.

– Что понять?

Вот Саломея не понимала ровным счетом ничего.

– Все. Что история эта с двойным дном… или с тройным. – Он говорил, почти перевалившись на ту сторону, лежа на подоконнике. И Саломее вспомнилось, что этаж – пятый, земля далеко…

– Она дура.

– Кто?

– Твоя сестрица. Извини, рыжая, но это очевидно… я все пытался понять… помнишь, что я говорил…

– Ты много говорил.

– Про то, что она – не охотница. Непохоже, что охотница… забудь… она дура. А у дур своя логика… непостижимо!

– Ты злишься.

– Злюсь.

– На кого?

– На себя. На эту… прости господи, хищницу недоделанную… и на ее подружку. Надо было сообразить… выпускной вечер и резко вспыхнувшая любовь… мамаша, которая об этой любви рассказывает. Я ведь чуял, что рассказывает не все!

– Андрея шантажировали.

– Именно. – Далматов оставил окно открытым. – Шантажировали… и жениться заставили… он, думаю, перепугался… мамаша-судья, конечно, от многого отмазать могла, но вот… наверняка были свидетели, которые показали бы, как он с Варенькой заигрывает. И что подливал ей… ведь подливал, пусть и безобидный компот, а значит, наркоты мог сыпануть… представь себя на его месте… ты просыпаешься утром в постели с бывшей ученицей… голова гудит… оно и понятно, накануне ты неплохо отдохнул, но все-таки… все-таки не до полной же потери памяти!

Саломея сидела, обняв ноги, и наблюдала, как Далматов мечется. И вправду был зол неимоверно.

– А тут именно, что полная… после рагипнола и некоторых других препаратов память отшибает надежно… агрессия проявляется… Варенька небось его завела, а потом пошла на попятную. С нормальным бы вышло, а когда человек под таким кайфом, он себя не контролирует. Мог бы и придушить, но нет. Скорее всего по морде надавал, что ей и надо… секс, который на изнасилование потянет… девочки наши наверняка подстраховались, нашли того, кто все документально подтвердил бы… чем больше доказательств, тем оно веселей потом… умная, тварь.

Далматов остановился.

– Варвара хотела выйти замуж… она не убийца, но я был прав, совершенно аморальная… и тупая… и вправду думала, что семейная жизнь удастся? После такого… стерпится – слюбится… представление она разыграла на пять. Тут я не сомневаюсь. Варенька у нас талантливая актриска… были и слезы, и стенания, и обвинения… лишил невинности… хотя это вряд ли, но сказать же можно… а заодно и кровь тебе на анализ… изнасиловал. Порушил девичьи мечты о большой и чистой.

– Илья, успокойся.

– Не могу.

– Бестолочь. – Саломея поднялась, подошла и обняла его. – Это ведь не с тобой случилось…

Выдохнул.