Разбитое сердце королевы Марго

– Ревновал, – призналась Варвара. – Вообще с катушек слетел! Псих ненормальный! Прикинь… поначалу я решила, что он… ну мужик… а он… тьфу… сынок маменькин. Чуть что, ей звонит, плачется… а она меня не любила! И на мозги ему капала, что, мол, надо развестись…

– А ты была против?

– Не то чтобы против. – Варвара скинула туфельку на пол и вторую отправила следом. – Оно мне по фигу было, только вот… сам посуди. Куда мне деваться-то? К папаше моему, на всю голову ударенному? Квартирка-то Андрюшке принадлежала. И купила ее мамашка до свадьбы, а значит, у меня на квартирку никаких прав. Выставил бы и забыл, как звали…

Верно.

Выставил бы и постарался забыть. Он ведь не совсем дураком был, тот парень. И не мог не сообразить, что поводок шантажа долго не продержится. Поэтому и свадьба была спешной… а после свадьбы – какие обвинения?

Какие доказательства?

Вся эта девичья афера рассыпалась бы карточным домиком.

– Нет уж… – Варвара потянулась. – Развод мне был не выгоден…

Чистая правда.

А без причины… нет, развели бы, конечно. Надежда не упустила бы случая избавиться от неугодной невестки, вот только парень тянул, не хотел посвящать мамочку в семейные проблемы.

Дотянулся.

– В тот день вы поссорились?

– Слабо сказано… Андрейка орал как ненормальный, я-де жизнь ему поломала, светлое будущее загубила, с мамочкой его дорогой рассорила.

Варвара скривилась.

– Если бы ты знал, как он меня достал! Казался нормальным парнем, клевым даже, а на деле – нытик… вечно ему то одно не так, то другое не этак… и типа стенает, что вот мама… я уже про маму его слышать не могла!

– Он сказал, что подает на развод?

– Ага.

Варвара соглашалась легко и выглядела при том совершенно счастливой.

– И ты его убила.

– Гонишь! – От былой легкости и следа не осталось. Варвара перекатилась на спину, затем вовсе с кровати сползла. – Я этого козла и пальцем не трогала! Он… это он меня ударил!

– За что?

– Я сказала, что его драгоценная матушка… в общем, тварь она, каких свет не видывал. Ваську вон на два года укатала и взятки берет. Все знают, что берет… ну и еще всякого наговорила. Он мне по морде и съездил. Я, говоря по правде, удивилась. Андрюшка… он же слизняк по натуре. Вот ты, Илюша, и придушить способен, и прикопать где-нибудь в садочке. Сразу видно, с характером мужик. А это… теля…

– За что его убили?

– Да никто его не убивал! Господи! Успокойся! Я пригрозила… короче, что одна штука выплывет… и даже если в суде ничего не докажу, то в городе про это все узнают. А наш городишко… дерьмовый он. Тут каждый чих по десять раз обсасывают, а уж то, во что Андрюша влип… сплетен лет на десять хватило бы, а то и на двадцать. Вот он и струсил. Говорю же, слизняк…

Только вряд ли слизняку хватило бы смелости в петлю полезть.

Да и сплетни – не тот повод, который способен нормального человека на самоубийство подтолкнуть. Или тот?

– Куда квартира делась?

Варвара потянулась к бутылке вина, но не сумела ухватить за горлышко. Покачнулась. Устояла, уцепившись за спинку кресла. Погрозила пальцем:

– Чем ты меня накачал?

– Не волнуйся, ничего серьезного. Это для того, чтобы поговорить могли.

– А мы просто поговорить не могли?

– Нет. Много врешь.

– Бывает… и не вру, а фантазирую! – Варвара подняла палец. – Чувствуешь разницу…

– С квартирой что?

– Банку отошла, я уже говорила…

– Ложь. И глупая. Проверить ее легко.

– Проверил?

– Проверил. Кредит был не так велик, и погасила ты его одномоментно. Полагаю, деньгами, вырученными за продажу квартиру.

– Вот! – Варвара добралась-таки до бутылки. – Ты все знаешь! Зачем спрашиваешь?

– Интересно. Как ты все это провернула…

– Быстро.

– Испугалась, что Надежда из квартиры выгонит?

– А то… ей было бы в радость меня выставить. Сказала бы, что квартирка ее… а если хочу, то в суд подать могу… но куда мне с нею судиться? Нет… я, может, университетов не заканчивала, только и не дура полная…

Возражать Далматов не стал: ни к чему девушку разочаровывать. Лишь поинтересовался осторожно:

– А остальные деньги куда подевались?

– Ушли. – Варвара развела руками. – Сам знаешь, у девочек иные запросы… а меня задолбало каждую копейку считать… туфельки себе купила… пальтишко… так, по мелочи… туда-сюда… и все… как-то оно быстро закончилось.

Варвара притворно вздохнула.

– Варенька. – Далматов пересел на кровать. – Скажи… хочешь денег?

– Кто не хочет.

– Много…

– Много – это сколько? – деловито уточнила Варвара.

– Много – это… – Далматов достал чековую книжку. – Видишь?

За то, чтобы избавиться от Варвары, он готов был заплатить.

– А ты, получается, очень даже… – задумчиво произнесла она. – Если можешь столько вывалить… и домик приличный… барахла в нем всякого… вдвое подыми.

– Жадность – грех.

– Ой, кто бы говорил… можно подумать, ты это честным трудом заработал. Вдвое, или разговора не будет.

Далматов согласен был поднять и втрое, не обеднел бы, но сдаваться без торга не позволял здравый смысл. С Вареньки станется снова поднять цену.

– Хорошо. Но будем считать, что я куплю твою игрушку…

– Какую?

– Паука. Понравился он мне…

– А я с чем останусь? – Варенька нахмурилась.

– С моей вечной благодарностью и неплохой компенсацией.