Разбитое сердце королевы Марго

– Посмеялась надо мной. Сказала, что ничего-то я не могу сделать… я отправилась к ее родителям… странные люди. Не захотели даже разговаривать… только женщина все лепетала, будто бы Варвара – хорошая девочка… и на похороны не пришли. Она вот явилась, в черное вырядилась… стоит у могилы, к глазам платочек прикладывает, а сама на людей смотрит… высматривает… у нашей семьи было много знакомых… среди них она нового супруга и нашла… я Якова предупреждала, что с девчонкой не все гладко. Но он и слушать не захотел. Это как… безумие? Безумие, которое заразней гриппа.

Она рассмеялась от такого предположения и привычно мазнула ладонью по сухим глазам.

– Разучилась плакать. Сначала все поверить не могла, что его нет… кажется, вот позвонит… он звонил каждый день… пока не поссорились… его девка хотела, чтобы я переехала в Андрюшину квартиру, а сама… я ведь старая уже, мне много не надо…

– А ваш муж…

– Умер. К счастью, умер за год до этой истории. Сердце прихватило. Мы всегда знали, что у него сердце слабое, берегли, как умели… он долго прожил и был счастлив. Мне хотелось бы верить, что был… легче вот как-то. Я тоже скоро умру.

Она произнесла это со спокойной уверенностью человека, который точно знает, что говорит.

– А ваш приятель…

– Он попивал, это правда. – Надежда вытащила новую сигарету. – Знаю, что дурная привычка… бросаю… пытаюсь бросить, но вот как-то оно…

– Не выходит?

– Не выходит. Или плохо пытаюсь… или вот все равно… меня пугать нечем. Но Яков… веселый был… мы с ним учились вместе… но он в бизнес ушел. Что-то даже получалось… женат был дважды… а эта тварь – третья. Он, верно, решил, что если разлюбит, то разведется, но она не отпустила… в одном просчиталась.

Губы Надежды тронула мстительная улыбка.

– Яков завещание составил, давно, еще когда с Маринкой жил, это первая его. Она помогала бизнес подымать, и Яков был благодарен… да и парень у них с Маринкой родился. Яков его любил, хотя отец из него был аховый… но завещание составил… вот и осталась Варечка ни с чем… не знала она… попыталась опротестовать…

– Вы судья.

– Не я разбирала это дело.

– Ваш знакомый…

– Знакомый, знакомая… приятель… услуга за услугу… нет, не подумайте, все было по закону. Здесь у меня принципиальная позиция. Но многие законы оставляют свободу для маневра. Девица, конечно, грозилась апелляцией… только грозилась… снова замуж вышла… и потом я Оленьку встретила. Совсем еще девочка… знаете, иногда у меня появлялась мысль найти кого-нибудь… не для мести, нет. Чтобы остановить Варвару… не знаю, как она это делает… проклятье, в которое Оленька верит… яд, как вы говорите… излучение… или еще что-то, но она убивает. А раз так, то следует убить ее. Правда, это будет совсем не по закону, зато вполне по справедливости.

Надежда замолчала.

– Скажите, а она делала вашему сыну подарки?

– Подарки? Да… наверное… туалетная вода… очень мерзкий сладкий запах. Он прежде другой пользовался, и я спросила, что изменилось. Оказалось, Варенька подарила… запах ему самому не нравился, но как можно было Вареньку обидеть?

– А кроме?

Надежда раздраженно сбила пепел.

– Не знаю! Мы… мы ведь в ссоре были… у меня характер. У Андрюши… а еще она нажаловалась, что я приходила… он перестал звонить… хотя… незадолго до смерти. Дня за три он позвонил. Говорил… я подумала, что он пьян… нет, он выпивал, конечно… молодой парень… на праздники или так мог себе пива позволить, но чтобы до невменяемого состояния… твердил, что она за ним следит. Я спросила, кто она… он ответил, что я дура и ничего не понимаю… трубку швырнул… обиделась, честно говоря… слишком сильно обиделась. А ему нужна была помощь… если бы поехала… если бы увидела его… поняла… быть может, обратились бы к врачу… в клинику… а он в петлю полез. И теперь мне придется доживать, зная, что я не спасла собственного сына.

– Если все так, как я думаю, вы бы его и не спасли.

– Успокаиваете?

– Говорю правду. Галлюцинации или бред – это уже повреждения мозга, и в случае ядов, зачастую необратимые.

– Что ж, буду себя успокаивать этим.

Далматов не поверил. Она не из тех женщин, которые будут себя успокаивать. Напротив, она уже и дело рассмотрела, и признала себя виновной, и приговор вынесла.

Судья.

– Давайте вернемся к вопросу о подарках. Что-то такое, что он носил бы с собой постоянно или почти постоянно… небольшое…

Она покачала головой.

Что ж… придется иначе. И Далматов, помахав рукой – запах сигаретного дыма был иссушающе едким, – спросил:

– А вы не видели паука?

– Паука?

– Брелок. Или подвеску. Булавку для галстука… запонку… что-нибудь в виде черного паука.

Надежда открыла было рот, но нахмурилась.