Разбитые часы Гипербореи

– Звонил я… – при этих словах Виктор Степанович как-то странно дернул головой, словно ему жал воротничок рубашки.

– Что же вам показалось странным? – спросил Касимов.

– Он отлично плавал. И как он мог утонуть? Только если был пьян.

– Алкоголь при вскрытии не обнаружен.

– Тогда не знаю.

Павел Рудягин хотел сказать, а что, если вашего мужа убили? Теперь он больше склонялся к этой версии. Человек, который прокладывал маршруты экстремальных туров и отлично плавал, вдруг упал с обрыва и утонул. По логике он должен был выплыть и спастись, если он – отличный пловец.

– С Салаевым вы были знакомы?

– Один раз встречалась на банкете, который организовал Воркунов. Парой слов перемолвились и все.

– Каким он вам показался?

– Ну что можно узнать или понять при таком кратком знакомстве? Показался обычным человеком. Хорошим отцом.

– Почему – хорошим отцом?

– На банкете его сопровождала дочь. Это один ноль в пользу мужчины. Значит, про дочь и ее интересы он не забывает. Это раз. А второе – для него на первом месте семья, а не случайные подруги и любовницы.

– А Луиза Салаева?

– Тихая девушка. Была немного скованна.

– А вы их хорошо запомнили? Отца и дочь Салаевых?

– Просто эта пара вызывала теплые чувства. Такой интересный мужчина в расцвете сил. И рядом юная дочь. Очень трогательно. Он был в черном костюме. А его дочь в светлом платье. Интересный контраст: черное и белое…

– У вас хорошая память.

Нелли Владимировна выдавила некое подобие улыбки.

– Это, знаете ли, профессиональное… Когда перед глазами проходит много клиентов, а некоторые из них стали постоянными, то невольно запоминаешь лица. Манеры…

– Николай Петрович звонил вам… накануне? – при этом вопросе Касимов подался вперед.

– Мы всегда друг другу звонили. Каждый день. Или переписывались в вотсапе. Для нас слышать голоса друга друга было необходимым. Где бы мы ни были… Так уж привыкли. Но в этот раз он предупредил, что звонки могут быть нерегулярными. Целый день звонков и сообщений не было. Я подумала: плохая связь… И мне, как Коли не стало, несколько раз снился его голос… знаете… – она отвернулась, и ее губы задрожали. – Он словно что-то хочет сказать мне, но в этот момент я просыпаюсь. И все заканчивается. А мне так хочется обратно… в тот сон…

– Нелли Владимировна, – в кабинет заглянула секретарша. – Захаров звонит.

– Простите. Я должна поговорить…

– Да-да. Конечно… – сказали они почти одновременно.

После короткого телефонного разговора Нелли Владимировна снова повернулась к ним.

– У вас есть еще вопросы?

– Я спросил, звонил ли он вам накануне…

– Ах да! Звонил. Но не накануне, а за день…

– Все было как обычно?

Нелли Владимировна нахмурилась, вспоминая.

– Вроде да… Сказал, что скоро вернется. Все хорошо… и еще… – она запнулась. – Он что-то сказал, а я не расслышала… Он сказал что-то… вот теперь я… важно.

– Важно? – переспросил Павел. – Вы уверены, что он произнес именно это слово?

– Нет, не уверена. Но что-то подобное…

– Может быть, вы попытаетесь вспомнить?

– Попробую…

* * *

Нелли Владимировна возвращалась домой, размышляя о сегодняшнем разговоре со следователем. Она решила не ехать на собственной машине, чувствуя себя слишком разбитой для вождения, и поэтому взяла такси. В салоне автомобиля она вновь и вновь прокручивала в голове беседу, и все ей казалось, что она упустила нечто важное. Но вот что… Вспомнить никак не могла. «Как я могла быть так невнимательна, – хмурилась она, – ведь Коля что-то хотел мне сказать, передать… Жизнь мы с ним прожили хорошую. Жили на одной волне, детей растили, и вот на тебе… Надо бы в храм сходить, свечку поставить… Об упокоении Коли». Мысли плавно вернулись к текущим делам. Холодильник пуст, надо в магазин забежать, купить продукты…

– Остановите здесь, – скомандовала она таксисту.

Заплатив деньги, вышла из машины и медленно направилась к универмагу. Она так явно ощущала сейчас свой возраст, что ей сделалось даже страшно: пожилая женщина, разменявшая шестой десяток. А ведь при Коле летела, не чуя под собой ног. И все успевала! И дочке помочь с ребенком, и фирмой руководить, и дом собственный вести. А сейчас… Квартира ей виделась такой холодной и опустевшей, что ноги туда не шли.