Разбитые часы Гипербореи

Проходит день-два. И вот как-то возвращаюсь домой поздно и чувствую, что в квартире кто-то побывал. И еще коврик в ванной сдвинут. Совсем чуть-чуть.

– Уходя из дома, сами впопыхах нечаянно не сдвинули этот коврик?

– Пойдемте, я вам все покажу.

Нелли Владимировна провела его в ванную.

– Вот, смотрите, – объясняла она ему как ребенку. – В этой квартире Коля все сделал сам. Собственными руками. Мы же по съемным хатам маялись, пока эту квартиру не купили. Мы ее на военные сертификаты приобрели. И как мы радовались этим метрам. Все сами делали… Каждую полочку, каждую арочку… Все! И этот коврик – бежевый, ворсистый – песочек напоминает. А плитка в ванной – как море. И квадраты чередуются. Голубой и синий. И по размеру коврик должен четко совпадать с квадратом. Видите? Он у нас всегда лежал ровненько. Мой Коля не любил никакой неряшливости… Был очень аккуратным. Знаете, есть мужчины, которые вещи разбрасывают в разные стороны. Коля был не из таких. Простите, я, наверное, не то говорю… Но просто так вспомнилось…

Павлу показалось, что Шепилова сейчас заплачет, и он поспешил успокоить ее:

– Что вы, Нелли Владимировна. Все в порядке.

– Так вот. Я каждый раз, когда выхожу из ванной, поправляю коврик. А тогда он был сдвинут. Другая бы не заметила, но не я. Чуть-чуть… Но я-то знаю, как он должен лежать… Но я все-таки думала, что ошиблась, что это все не так… Просто в голову взбрело непонятно что, я ведь не оправилась после Колиной смерти. Но вот вчера вечером думаю, что надо бы на дачу поехать, посмотреть что там и как. И нужно мне было сумку с антресолей снять. Полезла я наверх и вижу, что там порылись. Что-то сдвинуто. Что-то лежало не так… Значит, мне не показалось с ковриком. Кто-то побывал… у нас дома… Но вот зачем… – и она спросила внезапно севшим голосом: – А что они искали? Здесь – что?

Женщина сильно разволновалась, и Павлу пришлось успокаивать ее, потому что с ней случилась настоящая истерика. Рудягин в конце концов уехал, заверив Шепилову, что она может звонить ему, если ей что-то еще покажется подозрительным.

* * *

Светлана Демченко пригласила Пашу Рудягина в пивной бар, и там Паша рассказал ей о подозрениях Шепиловой – о том, что кто-то побывал в ее квартире.

– Послушай, коллега! – почти кричала Светлана, в баре было шумно и ей приходилось говорить громко. – Вполне вероятно, что у нее просто возникло расстройство нервов из-за смерти супруга. Ты не можешь допустить такое? Недавно погиб любимый муж, времени прошло слишком мало для того, чтобы она пришла в себя… Рухнул привычный мир, в котором она жила много лет… подумай об этом. Прожить столько лет в браке, пройти нешуточные испытания, как многие жены военных, если они только не блатные изначально – те, которым карьеру делают как по маслу, все налажено, елы-палы… – Светлана качнула головой. Она коротко остригла волосы и от этого ее затылок выглядел особенно трогательно и беззащитно, как у пацана, которого все напрягают и при любой возможности попрекают возрастом – мол, ты еще не дорос, чтобы взрослым вопросы задавать. – От этого и крыша может поехать и мерещится что угодно. Вот ей и кажется, что кто-то лез в квартиру… – Паше нравилось, как Светлана говорит, артикулируя и делая жесты руками.

– Но записная книжка из сумочки пропала – это факт… – возразил Павел. – и вообще, несмотря на ее горе, мне показалось, что она – человек, не склонный к галлюцинациям или фантазиям. Шепилова руководитель фирмы, привыкла держать себя в руках, давать задания сотрудникам, она всегда на виду. Хотя смерть мужа, конечно, ее подкосила, что и говорить…

– Руководитель фирмы – да, согласна с тобой, это люди особого склада и закалки, которые привыкли отвечать за всех – тут не расслабишься, – сказала Светлана, отправляя в рот очередную гренку с чесноком. – Контингент железный… Хочешь не хочешь, а собственная фирма – как ребенок. Себе уже не особо принадлежишь, дело ведь не бросишь… – она сделала паузу, а потом продолжила: – А в квартире пошуровали, как я понимаю. Но вот что они искали?

– Я тоже задаю себе этот вопрос, – признался Павел.

* * *