Разбитые часы Гипербореи

– Такого она еще не знала…

– Вы исполнены оптимизма, боюсь, что неоправданного, Лев Степанович.

– Почему? Это не оптимизм, это знание, базирующееся на данных научных исследований. Новый человек уже на пороге. Но ваши знания… непременно должны быть востребованы, уважаемый Александр Васильевич. Я думаю, что вам необходимо связаться с нашим светочем в области наук, человеком, которого вы, конечно, знаете, Владимиром Михайловичем Бехтеревым. Вам напишут письмо, мы дадим вам знать, – опять Скандаровский подчеркнул слово «напишут», «мы», чтобы ученый понимал – он, Скандаровский, действует не сам по себе, а от имени всесильной могущественной организации.

Барченко снова перевел взгляд на огонь.

– Хорошо. Я согласен.

Прошло четыре года…

* * *

Скандаровский сидел и записывал все по порядку в толстую тетрадь, как его научил этому Чапеллон. Александр Васильевич Барченко познакомился с Владимиром Бехтеревым, поскольку эти два исследователя близко соприкасались в своих научных опытах и экспериментах. Встреча их состоялась в 1920 году, когда Барченко был приглашен выступить с научным докладом «Дух древних учений в поле зрения современного естествознания» на конференции Петроградского института изучения мозга и психической деятельности (Института мозга). Там судьба и свела его с академиком Владимиром Михайловичем Бехтеревым, под руководством которого Институт мозга с 1918 года занимался опытами и научным объяснением феноменов телепатии, телекинетики, гипноза. Наряду с клиническими исследованиями в институте велась апробация методов электрофизиологии, нейрохимии, биофизики, физической химии. Барченко работал здесь над созданием нового универсального учения о ритме, которое можно было применить как к космологии, космогонии, геологии, минералогии, кристаллографии, так и к явлениям общественной жизни. Позднее он назовет свое открытие «синтетическим методом, основанным на древней науке». Это учение он изложит в книге «Дюнхор». По представлению Бехтерева, Барченко был командирован в Лапландию для исследования загадочного заболевания «мерячение», в район Ловозера. Скандаровский перенесся мысленно туда, в экспедицию, участником которой был.

…Ловозеро, располагающееся в центре Кольского полуострова, тянулось с севера на юг. Местность вокруг была неприглядная: тундра, болота, земля хлюпает, иногда проваливается под ногами. Недаром тут царит полярная ночь… В этом мире мрака все же живут люди – лопари, которые занимаются рыбалкой, пасут оленей. Они впадают в странное состояние – заболевание, которое называется мерячением. Оно охватывает не только местных жителей, но и пришельцев. Со стороны это выглядит как массовый психоз: люди повторяют друг за другом одни и те же движения, выполняют приказы, которые им отдают, не вникая в суть…

На данное явление обращал внимание еще Бехтерев. Скандаровский подумал, что это вполне может заинтересовать сильных мира сего. Толпа, которая безропотно выполняет команды – мечта любого диктатора.

Перед экспедицией Барченко пробыл на Севере около двух лет. Работал на биостанции в Мурманске, занимал должность заведующего Мурманским морским институтом краеведения – изучал прошлое этих земель, быт и верования лопарей. Это стало частью подготовки к экспедиции… Он хотел найти наследие Гипербореи.

Экспедиция начиналась в глубокой тайне. В своем дневнике Скандаровский обозначал ее участников под номерами: Первый, Второй, Третий…

В этих местах было тревожно и неуютно. Еще в первый вечер Александр Васильевич рассказал древнее предание местных жителей о племени чудь, которое ушло под землю, когда территорией завладел другой народ – чухонцы… Подземное племя живет до сих пор, никого не тревожа, только перед бедой выходит на поверхность…

Скандаровский помнил эту экспедицию во всех деталях. Как они наткнулись в тайге на массивный прямоугольный гранитный камень, и по спине прошел холодок, как это всегда бывает при столкновении с чем-то необъяснимым. Удивило то, что у камня была правильная форма и он был ориентирован по сторонам света. Самым священным озером среди местного населения считалось Сейдозеро. Когда они вышли к нему, то в глаза бросились скалы, а на них изображение огромной черной фигуры человека. Скандаровскому хотелось перекреститься, но он сдержался.

– Что это? – услышал он вопрос одного из членов экспедиции.

Сам Барченко смотрел на эту фигуру не отрываясь. Как будто не слышал вопроса.

– Не знаю, – наконец раздался его хриплый голос. – Не знаю.

Скандаровский поежился. Ему хотелось повернуть назад, но в этом он не мог признаться даже самому себе. Он мельком скользнул взглядом по участникам экспедиции. На их лицах тоже было выражение растерянности и страха. «Мы думаем и чувствуем одно, – подумал Скандаровский. – Да. Одно».

– Господа, – сказал Барченко, но тут же поправился: – Товарищи! Перед нами редкое необъяснимое явление. Что будем делать?

– Плыть туда, – сказала женщина, секретарь Барченко. – Мы должны исследовать этот феномен.

– Надо просить у местных жителей лодку, – это были слова жены Барченко Наташи.