Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

— Например? — спросил Тео, отложив небольшой томик волшебных историй. Так хотелось какого-то света и тепла, а сказки всегда дарили их ему.

Гостиная пустовала. Всего несколько слизеринцев растянулось на диванах и о чём-то переговаривалось, но Драко не хотел с ними говорить. Он был вымотан и истощён.

— Что хочешь. Просто не молчи.

— Давай почитаю? — оживлённо предложил Тео.

Драко улыбнулся и закрыл глаза. На внутренней стороне прикрытых век извивались пёстрые узоры.

Бархатный голос Теодора заполнил темноту. Драко не вдумывался в суть, лишь слушал звуки. Сложные предложения сливались в плавную, гипнотическую мелодию. Это было похоже на чтение перед сном. Сюжет истории неважен, главное — слышать голос родного человека. Голос, который успокаивает. Усталость затуманивала сознание, мелодия погружала в вязкую пучину грёз. Тело растекалось по тёмно-зеленому дивану. Тео понизил громкость, когда заметил, что Драко стал дышать глубже. Уснул.

Чтец заботливо улыбнулся. Замолчал. Отложил книгу. Он прислушался к размеренному дыханию Драко и невольно подстроился в такт. Тео пристально всматривался в бледное напряжённое лицо. Лучший друг. Больше, чем друг. Почти член семьи. Они так много прошли вместе, что Тео просто не представлял свою жизнь без Малфоя.

***

Её бледная кожа казалась почти мертвенно-белой при свете канделябров. Малфой не смотрел на неё, но не заметить короткий топ, обнажающий её живот и выгодно подчёркивающий грудь, не мог. Драко сделал шаг в её сторону. Специально громкий. Николь повернула голову, скривила тонкие губы, потянулась за стаканом и сделала глоток.

— Явился, — сказала она и фыркнула.

Николь поправила спутавшиеся волосы и вернулась обратно к письму. Какое-то время он просто смотрел ей в спину и даже пытался уважать её личное пространство.

Драко обошёл и её, и стол, встав почти напротив девушки.

— Что, решил снова поиграть в серого кардинала?

Николь смотрела ему чётко в глаза. Малфой видел в них боль.

— Что ты пишешь? — голос Драко звучал требовательно. Тонкие пальцы девушки накрыли лист, скрывая от него. – Это письмо для твоей матери, да? Я же сказал тебе…

— Ты сказал мне, — передразнила она его. — Я и так всего лишь твоя игрушка, Драко. Что ещё тебе от меня нужно?

И в её словах так много горечи. Не язвительности, не самоуверенности, а именно боли.

— С твоей матерью всё будет в порядке, — продолжил Малфой. Он старался звучать уверенно, только вот голос дрогнул на последнем слове. Драко протянул к ней руку. — Отдай мне письмо.

Николь подавила короткий смешок. Он слышал, что она смеялась над ним. Рейнер подняла на него взгляд, а затем и сама встала из-за стола.

— Это. Моя. Мама. Я и так достаточно играю в эти игры. Он не может забрать у меня ещё и оставшуюся часть семьи.

— Нет, но он уже забрал у семьи тебя.

Николь отвела глаза в сторону, а его взгляд вдруг скользнул по её болезненно-белой шее. Рейнер морочила ему голову. Рейнер, которая лучше бы умерла, чем признала, что между ними хоть что-то было.

И что-то подсказывало ему, что это совсем не пустые слова.

— Отдай мне письмо, — настаивал Драко. Голос звучал уже намного спокойнее, увереннее.

Николь подняла пергамент со стола, смяла его и бросила на пол.

— Возьми, если хочешь.

И это почти что детская уловка. Простая и понятная. Но Драко наклонился. Малфой поднял смятый пергамент, а Николь смотрела на него сверху вниз.

— Впредь ты будешь обсуждать такие вещи со мной.

— А если не стану? Что тогда?

— Это приказ.

Она фыркнула, а потом кивнула почти горько. И когда Драко в следующий раз посмотрел ей в глаза, в них было столько горечи, столько боли, которую она причиняла самой себе, что это заставило его отшатнуться. Николь сломала перо и швырнула его на пол. Спихнула книги и чернильницу со стола.

Драко видел, что слёз на её лице не было. Гнева — сколько угодно, боли — в достатке, но ни одной слезинки.

— Я так ненавижу тебя, — шептала она, но этот шепот казался таким громким, что бил ему по ушам, долбил по барабанным перепонкам. — Я так ненавижу тебя.

— Я знаю, — единственное, что он мог ей сказать.

— Уходи.

Драко почти потянулся к ней. Почти поцеловал её в губы, почти сжал в объятиях. Почти умолял не причинять себе эту боль, забыть, перестать наказывать себя за эти чувства.

Но он ничего не сделал. Лишь развернулся, бросил на неё взгляд через плечо и почему-то послушался. Почему-то сегодня приказы отдавал не только он.

В Николь намного больше силы, чем она думала. А он её, кажется, совершенно недооценил.

***

Его горячие ладони медленно прошлись по её талии. Николь сразу узнала его руки, его энергетику… Его страстные поцелуи по всему телу заставили Николь разбушеваться, и она отдалась моменту.

— Я хочу тебя, — проговорил он моментально, вжимая хрупкое тело в холодную стену, и Николь почувствовала, как он возбуждён и взвинчен. Девушка невольно вскинула бровь вверх и улыбнулась, смотря как Драко отчаянно нуждается в ней.