Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

— Просто скажи, что влюблена в него по уши, и не усложняй. Малфой прекрасно понимает, что его родители никогда не позволят разорвать помолвку, поэтому он даже не будет пытаться сделать это. Но и пожить в своё удовольствие ему тоже хочется — вот и бегает к тебе. Просто позволь ему быть счастливым, ведь после свадьбы он уже не будет, — объяснила Пэнси, надеясь, что друг однажды решится пойти против воли родителей.

Николь повернула за угол и наткнулась на знакомый силуэт. Она тихо вздохнула и подошла к окну.

— Привет, — девушка стала рядом с парнем, устремив свой взор на заснеженную тропинку за окном.

— Привет, — голос Тео был безликим. Он держал в руке кольцо, которым намеревался сделать Пэнси предложение, но так и не успел.

— Как ты? — аккуратно спросила Николь.

— Порядок, — бросил Нотт, и от этого его «порядок» на душе стало паршивее.

— Давно не виделись. Может посидим как-нибудь вечером вчетвером? Я, ты, Драко и Блейз.

— Отличная идея, — так же безэмоционально сказал Тео.

Повисло неловкое молчание. Николь кусала губу, стараясь придумать, что сказать. Тео крутил кольцо в руках, а потом сунул его в карман и опустил голову.

— Мне тоже её не хватает, — призналась Николь.

— Я не знаю, что делать дальше. Все, кого я люблю, умирают. Мама, Пэнс… Не хочу, чтобы ты была следующей, — тихо сказал Тео.

— Я не буду. Обещаю.

— Ты не можешь обещать этого. Просто держись от меня подальше. Так будет проще всем.

Николь положила руку на плечо друга.

— Не будет. Никому не станет легче. Нам всем нужно жить. Пэнс не хотела бы, чтобы ты отворачивался от нас. Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Это не так. Она всегда с нами. Позволь мне помочь тебе. Я тоже пережила несколько потерь. Я помогу тебе. Только не отворачивайся.

Тео помедлил, а затем притянул Николь к себе и крепко обнял.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо.

— Всё наладится. Обязательно.

Нет, Никки, ничего не наладится, и ты это знаешь. Впереди ещё много испытаний. Справитесь ли?

***

Кровь.

Алые разводы на простынях. Засохшая корка на подбородке и пальцах. Бешеный стук сердца.

Страх.

Холодный пот по спине. Затуманенный рассудок. Дрожь в теле.

Драко проснулся весь в крови и не мог вспомнить, что произошло. Крэбб и Гойл мирно сопели на своих кроватях, ни о чём не подозревая. Малфой поднялся на ноги, услышав, как скрипнули пружины кровати, и подошёл к зеркалу.

Ужас. Отвращение.

Его обнажённый торс покрылся мурашками. Драко поднёс руку к груди и провёл кончиками пальцев по красным вкраплениям. Его взгляд упал на руку. К указательному пальцу присоединился средний. Угольно-чёрная кожа пугала.

Он… умирает?

Крэбб заворочался во сне, и Малфой поспешил убрать следы своего заболевания. Он очистил кровь с подушки и простыней, смыл её с себя, оделся, взял с собой тёплую мантию и вышел на улицу. Драко сунул руку в карман и достал сигарету, поджигая её.

Утренний мороз отрезвлял, обжигал свежие ссадины и старые раны. Запах табака успокаивал. Понемногу страх отступал. Сырость холодом проникала в лёгкие, грубо щемя в груди, оставляя неприятный осадок зимы, которая забиралась под одежду, царапала голые конечности. Ветер дул спокойно, неспешно обминая каждую кирпичную колонну, задевая морозными потоками, приносил обрывки пепла, напоминая о событиях, которые хотелось стереть из памяти. Драко бросил окурок на землю и растоптал его.

Хогвартс понемногу просыпался. В окнах загорался свет, по коридорам начинали бродить люди. Малфой вошёл в замок и отряхнул мантию от снега. Его болезнь начинала всерьёз беспокоить парня. Ему казалось, что он гниёт заживо.

Он мгновенно нацепил улыбку, когда увидел выходящую из-за угла Николь. Ей не стоит знать о его проблемах.

— Привет, — Драко спешно обнял девушку и оставил на её губах поцелуй. Когтевранка сморщила носик и отстранилась.

— Снова курил?

Малфой закатил глаза. Он знал, что она не любит запах табака, но раз за разом продолжал курить, заставляя её привыкнуть к этому. И, действительно, Николь привыкла.

Драко видел девушку насквозь, знал обо всех скелетах, надёжно спрятанных ею в закоулках прошлого. О том, что в её венах текла грязная кровь, а мысли об идеалах мира во всём мире утопали в самовнушении. Как бы уверенно она ни выглядела, её жизнь по капле утекала с каждым выдохом. Постоянные маргинальные грабёжи мирного населения, террор и зверства армии Волан-де-Морта, запуганность и инстинктивная дрожь от любого резкого звука или движения и утомлённость вечным страхом — она меняла принципы, как перчатки, опасаясь Авады в затылок за каждым поворотом. Оказалось, вести двойную жизнь сложнее, когда есть к чему привязываться: к идее, месту или, внезапно, к человеку.

— Ты пойдёшь на уроки сегодня? — спросила Николь, возвращая Малфоя в реальность.

— Да, планировал пойти. Ты не хочешь?

— Я бы с радостью прогуляла, но, думаю, стоит сходить. Тогда встретимся на завтраке?