Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

Пожиратели уже начали наполнять дом, откликнувшись на зов хозяина. Малфой шёл к камину, надеясь уйти незамеченным. Начинала болеть голова. Всё вокруг его раздражало. Резко захотелось пить. Кровь. Как ужасно, когда нельзя доверять собственному рассудку. Руки начали чесаться, желая выплеснуть на ком-то свою злость. На ком угодно. Даже на…

— Рейнер!

Николь резко обернулась, не ожидая услышать голос Драко в Мэноре.

— Что ты здесь делаешь? — в её голосе звучало удивление вперемешку с ужасом. — Тебя могут заметить!

— Плевать.

— Нет, Драко, не плевать! - она быстро преодолела расстояние между ними и втолкнула его в первую попавшуюся комнату. Ею оказался дуэльный зал. Надо же…

Драко усмехнулся. Николь не сразу поняла смену его настроения. Она осознала причину, только когда в неё угодил красный луч, сбивая с ног. Девушка сильно ударилась затылком, но поднялась на ноги, не взирая на боль.

— Драко, что ты творишь? — голос злой, но в то же время осторожный, боится спугнуть. Однако палочка крепко зажата в руке.

— А разве не понятно? — в насмешке изогнул бровь Малфой. — Брахиабирдо!

— Протего! — ловко отбила заклинание Николь. — Экспеллиармус!

— Протего! Диффиндо!

Николь пропустила розовый луч, и её тело покрылось мелкими царапинами.

— Малфой, хватит! — воскликнула девушка, но Драко проигнорировал её слова, снова посылая луч в её сторону. — Драко-о-о! — её стопа стала тяжелее, и девушка сняла с себя обувь, ступая по полу босыми ногами, оставляя за собой кровавые следы.

— Иммобулюс!

— Протего! Инкарцеро!

Драко невербально отбил летящие в него верёвки. Его глаза налились кровью. Злость подчинила себе все чувства. С губ сорвалось непростительное:

— Круцио!

Глаза Николь расширились от осознания, что он осмелился причинить ей боль таким низким способом. Она отразила заклятье и поджала губы.

— Мимбл Вимбл! — когтевранка надеялась спутать речь слизеринца, обезопасив себя, но Малфой лишь посмеялся её попытке.

— Тебе никогда не победить меня, — он говорил тихо, чтобы усилить эффект слов, не прекращай улыбаться.

На шум сбежались некоторые пожиратели. В большинстве своём, это были новобранцы. Они наблюдали за дуэлью, не решаясь вмешиваться. Драко боялись. Слухи о нём ходили разные. Некоторые были правдой, некоторые — абсолютной ложью, но все они сходились в одном — он совершенно безумен.

— Продолжай так думать! — ощетинилась Николь. — Обезъяз!

— Круцио!

Их заклинания были произнесены одновременно, и палочка Драко оказалась сильнее. Николь упала на колени, сдерживая крики. Она буквально чувствовала своё сердце и то, как быстро оно качало кровь. Всё тело напряглось до предела. Из прикушенной губы выступила капля крови. Одежда перепачкалась, а слёзы заставили тушь потечь.

— Фурункулюс!

Драко, расслабившись, пока Николь боролась с непростительным, пропустил золотой луч. Его тело покрылось нарывами.

Николь тяжело дышала. Драко снял обувь и вытер пот со лба. Несколько секунд на передышку, и всё по новой.

Они любили до потери пульса. Николь так думала. Она задыхалась, падала на колени, сплёвывая кровь, пока Драко кружил вокруг. Тёмные полы его мантии развивались, босые ноги ступали по ледяной плитке. Бледная кожа его была перепачкана кровью: то ли его собственной, то ли Рейнер.

Когда-то Малфой тренировался вместе с девушкой. Сейчас же он, озверев, желал её смерти.

А Николь преданной собакой продолжала замирать возле него. Слушала сумасшедшие речи, поддерживала все его жуткие желания, шастала по всему магическому миру в поисках лекарства, которое спасло бы Драко.

Он словно бы забыл, что не мог жить без неё.

Малфой знал, что такому, как он, трудно было хранить веру. Тем более, Рейнер застала его другого. И от этой мысли становилось невыносимо.

Он кричал проклятия, после встречи с которыми долго приходилось лечить и восстанавливать организм, швырялся Круциатусами, дико отбивался от ответных заклинаний.

Он был безумен, коршуном нависал над не сдающейся жертвой. Поднимающейся, плачущей, уворачивающейся. Жертва, что почему-то не уставала, пока хищник тяжело дышал, жертва, что готова была сдохнуть сама, но не позволить умереть ему, не давала покоя, замирала где-то под сердцем надоедливой иголкой, колющей ничего не чувствующий камень, и сотнями голосов молила прийти в себя.

Новобранцы, затаив дыхание, наблюдали за бойней. Каждый, кто мешал Драко, уже давно бы умер. Но не Николь. Николь была сильной, Николь была преданной, Николь была невыносимой.

Он обещал ей любовь: укрывать от пронизывающих ветров, согревать в своих объятиях, укутывать её плечи своим плащом, когда она будет замерзать, и показать мир. Но преподнёс удар в спину.

Драко кричал, отбиваясь сразу от нескольких красных вспышек, уворачивался от Конфундуса и наобум, не видя, снова бил Круциатусом. Попал прямо в цель. По помещению разнёсся нечеловеческий крик боли. Рейнер упала на пол, закашливаясь и задыхаясь. Раздирала пальцами горло и выгибалась в спине.

Несколько капель крови упали на пол. Мерзко.