Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

Николь давила в себе действие Круцио, идя вслед теории Волан-де-Морта, что запрещённое проклятие можно сбросить силой воли. Драко же такие исследования не нужны. Он опустил палочку и, шелестя чёрной мантией, приблизился к бывшей возлюбленной.

В следующий раз она точно умрёт.

Сейчас же Драко пнул её со всей силы в рёбра.

Ещё раз.

И ещё.

За то, что она осталась.

За то, что не бросила его.

***

Драко прикрыл глаза и мечтал о её пальцах на своей коже, о её поцелуях, о её словах любви к нему.

Жаль только, что это невозможно, ведь Николь избегала его уже неделю. Её тело медленно заживало после увечий, нанесённых его палочкой, а его шансы на спасение угасали каждую секунду, что она была не рядом.

Время становится врагом, когда подходит к концу. Неумолимо приближался день, когда он лишится всего, что ему дорого. Необратимость давила на Малфоя, забирая все радости каждого нового дня. Даже небо над головой хмурилось, сгущаясь тучами. Оно будто твердило, что расплата близка.

Он смирился.

Блейз смотрел на него с опаской, Тео — с жалостью. Николь же последнюю неделю вообще не смотрела. Он всю жизнь мечтал о том, чтобы кто-нибудь полностью принял его. С достоинствами и недостатками. И Николь приняла. Только что из этого вышло? Сильные чувства толкают на безумные поступки. Жестокие, полные боли и отчаяния. Такая любовь выжигает и калечит. Выворачивает наизнанку. Да, это чудовищная любовь. Она превращает людей в монстров. Вот Драко и стал монстром.

Николь с Блейзом в назначенное время стояли на пороге дома на Гриммо 12. Тело Николь всё ещё было в синяках, ненависть к Малфою увеличилась минимум вдвое, но любовь к нему же всё равно превышала.

Рейнер чувствовала чей-то взгляд, направленный в её спину, но позади никого не оказалось. Наверное, из-за стресса мерещится разное. Дверь открыл Люпин и после стандартной проверки впустил их внутрь. Джордж снова отобрал палочки, а Забини метнул в него разъярённый взгляд.

— Присаживайтесь, — Римус махнул рукой в сторону стола, за которым уже сидели члены Ордена, и семикурсники заняли свободные места.

Николь молчала, задержав дыхание, и ожидала, когда Люпин начнёт говорить. Каждая прошедшая секунда казалась вечностью. Пальцы девушки судорожно хватались за стол, а взгляд бегал от лица профессора Люпина к Тонкс и обратно. Она не могла понять по их глазам, какой ответ они собираются дать ей. Блейз нервничал не меньше. Он отбивал ритм какой-то мелодии ногой, опустив глаза. Николь кусала губы, думая, что стоит первой нарушить молчание. Блейз опередил её:

— Ну? Вы что-то нашли? — его голос прозвучал слишком резко, но после этого все за столом испустили вздох и начали говорить между собой, как ни в чём не бывало.

Забини сверлил глазами Люпина, а Николь пыталась понять эмоции Тонкс. Женщина сидела с непроницаемым выражением лица, но Рейнер видела, что это даётся ей с трудом. Наконец, устав сопротивляться, бывшая пуффендуйка улыбнулась и с нежностью посмотрела на Люпина, давая ему понять, что театральная пауза выдержана, и можно начинать говорить.

Римус помолчал ещё минуту, действуя слизеринцу и когтевранке на нервы, а затем достал из кармана флакон с мутной жидкостью.

— Это… Это то, о чём я думаю?.. — неуверенно спросил Блейз.

— Оно поможет?.. — голос Николь дрожал от волнения.

— Стопроцентную гарантию я дать не могу, но оно должно облегчить боль и замедлить проклятье. Поможет ли оно или нет — всё зависит от организма, — ответил Люпин. — Его варил профессор Снейп, поэтому я уверен в том, что оно выполнено верно, — добавил Римус.

Глаза Николь округлились.

— Профессор Снейп? Но… Он же…

— Пожиратель? — помогла ей Тонкс, и Николь кивнула. — Не всё так просто.

— Но об этом вам лучше поговорить с самим Северусом, — понизил голос Римус.

— Ладно, Снейп — сейчас не самое важное, — вмешался Блейз. — Как использовать зелье?

Профессор Люпин несколько минут рассказывал как и когда лучше давать Малфою зелье. Делать это необходимо, когда он снова будет собой, а не под властью проклятия, а значит, нужно ждать или спровоцировать его прийти в себя. Дело не из лёгких, но Николь была уверена, что справится.

Забини спрятал флакон в карман и вместе с Николь поднялся со своего места. Они поблагодарили Орден и Люпина, в частности, а Рейнер ещё и обняла Тонкс.

Они вышли на улицу, когда Николь вспомнила, что их палочки так и остались у Джорджа. Блейз сказал, что вернётся за ними, а Николь осталась ждать его у дома.

Тревога снова охватила девушку. Чей-то взгляд сверлил её спину, и когтевранка обернулась. Затем последовал удар по голове и заклинание, попавшее в живот, после которого весь мир погрузился в темноту.

***

Поначалу была только темнота, удушающая и вязкая, плотная настолько, что было трудно дышать. Когда глаза свыклись, Николь, едва шевелясь от страха, огляделась. Она начала различать очертания предметов.