Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

Запах сигарет и алкоголя расползался по всей комнате. В глазах рябило от этой едкой смеси, но разве первый раз они устраивают такую попойку?

Наблюдая за происходящим из своего уголка и сжимая в руках стакан огневиски, Паркинсон пыталась понять, зачем она согласилась на эту вечеринку? Всё равно ничего хорошего её здесь не ждало, как и сам инициатор. Вряд ли ему это было нужно в действительности. Но тем не менее, ради чего-то, а может и кого-то, она пришла сюда, а значит надо быть здесь до последнего.

— И долго ты будешь торчать в стороне ото всех? — мужской голос и темноволосая макушка, замаячившая перед её лицом. Теодору всегда не нравилось, что кто-то чувствует себя лишним, одиноким и старался это всячески исправлять. — Пойдём к нам, там Гойл в пьяном угаре такую фигню творит.

Девушка лишь взглянула ему в глаза и слегка мотнула головой, показывая своё отношение к этой затее. И вновь её взгляд оказался прикован к виновнику сия торжества. Сердце сжималось от ревности и ненависти, когда та видела, с какой трепетностью он относился к этой Гринграсс. Как смотрел на неё, как обнимал. Пальцы до побеления сжимались вокруг стакана с огневиски, грозясь раздавить его под этим давлением. Хотя, может тогда ей удастся получить хоть какое-то внимание. Хоть что-то, кроме деланно-равнодушного взгляда, в котором слишком ярко видно его отношение к Паркинсон. Как к подруге.

— Прости, но не сегодня, — со злостью отставив стакан на стол, чуть ли не выплёскивая его содержимое, не обращая внимания на удивлённый взгляд Нотта и его попытки окликнуть её, слизеринка выбежала из гостиной, останавливаясь на крыльце и вдыхая холодный ночной воздух.

Голова кружилась от переизбытка эмоций, а на глаза наворачивались слёзы. На улице дул ветер, приводя в относительное спокойствие, давая ложные надежды на ближайшее будущее. Сердце всё ещё заходилось в бешеном ритме, а в голове стояли эти ужасные картинки. В сознании Малфой всё ещё крепко обнимал Асторию, выглядя при этом счастливым человеком.

Неужели ты настолько слеп, что не видишь самого очевидного?

Для Пэнси оставалось загадкой то, что Драко выбрал Асторию. Никто из бывших пассий не любил его должным образом и это так ничему его и не научило.

Когда ты уже научишься выбирать людей…

Первый тихий всхлип раздался в полной тишине. Не пытаясь даже скрыть слёз, слизеринка села на ледяной пол, откидывая голову на такую же ледяную стену замка и на какое-то время прикрывая глаза.

В этот момент раздался скрип открывающейся двери и в проёме показался Малфой. Во взгляде плескалось беспокойство, а в груди появлялись мурашки от понимания того, что эта бестия могла убежать куда угодно. Но каково же было ощутить облегчение, когда блондин заметил девушку на крыльце.

— Вот ты где, Паркинсон, — закрыв дверь и присев рядом, парень слегка поёжился от холода на улице. Не настолько уж хорошая погода была по ночам, чтобы так просто взять и провести даже несколько минут на чём-то холодном. — Не хочешь вернуться обратно? Не середина лета, в конце-концов.

В ответ он увидел лишь мольбу в глазах и две сигареты, появившиеся перед его лицом. В памяти замелькали те самые моменты, которые они проводили вместе, не давая ничему разрушить их маленькую дружбу. Взяв из рук девушки одну, тот вновь стал наблюдать за тем, как волшебница ловко орудует магловской зажигалкой. Слова здесь были не нужны.

В гостиной продолжалось веселье и, кажется, никто не заметил исчезновения двух студентов. Даже война не смогла некоторым привить то самое чувство потери близкого человека. Хотя у них и меток не было. Их головы всегда будут забиты лишь собственной выгодой и ничем более.

Ветер постепенно стихал и становилось теплее. Но явно не легче, даже от ощущения того, что ты не один.

Неуверенно положив голову на плечо слизеринцу, Пэнси попыталась улыбнуться хотя бы уголками губ. Но разве это так просто? Когда знаешь, что после того, как дотлеет сигарета, он поднимется и уйдёт обратно туда, где будет легче. А она останется здесь. Снова одна. Снова один на один со своими страхами и своей глупой школьной влюблённостью.

— А помнишь, как на пятом курсе мы с тобой думали, что окончим Хогвартс и навсегда переедем в маленький домик? — смешок, сорвавшийся с губ парня, утонул в этой тишине. Рука против его воли приобняла девушку за плечи, прижимая к себе ближе. — И как мы с тобой подкалывали Забини на первых курсах, потому что он так и не смог разобраться в этом дрянном зельеварении, — воспоминания о школьном времени, ещё не загрязнённым ужасами войны, помогали хоть как-то отвлечься от ситуации и на миг почувствовать себя ребёнком.

Рассказывая друг другу множество историй, связанных с их детством, прошлой жизнью и временем, когда были слишком малы для того, чтобы всё осознать, они не заметили, как пролетело несколько часов и на улице начало светать. Первые рассветные лучи ослепляли их двоих и, как бы сильно не хотелось, нужно было идти в гостиную.

Снова в круг близких, но одновременно таких далёких друзей.

Снова в круг тех, кто не вспомнит о тебе, если ты вдруг исчезнешь.