Разбитые сердца

— О, дорогая мадам, верьте мне, я вас понимаю. Вы правы, калека на пару с не слишком довольным человеком — не очень желательное дополнение к любой компании, но, со своей стороны, права и Беренгария. Они с Анной не расставались с самого детства, а этот парень, Блондель, однажды оказал нам очень важную услугу. Я могу понять, что, пускаясь в столь рискованное предприятие — а брак, как вы знаете, для невинной девушки выглядит именно так, даже если ей повезло выйти замуж по собственному выбору, — она хочет иметь рядом верных, привычных спутников своей молодости. Кроме того, Анна превосходная девушка. Мне будет ее очень не хватать. — Он улыбнулся. — Мне не раз приходилось прибегать к ее совету. Кроме того, как вы сами сказали, к ее услугам всегда есть паланкин.

Он снова улыбнулся, и мне стало ясно, что поддержки от него ждать не придется. Оставалась надежда лишь на возможность выяснить, многое ли известно Блонделю и многое ли он успел разболтать. Я допила вино и подвинула Санчо бокал, чтобы он наполнил его снова и выпил вместе со мной. Мы еще несколько минут поговорили о путешествии, а потом я мимоходом спросила:

— Так, значит, менестрель однажды оказал вам услугу. В чем же, сир?

Вино уже сделало свое дело, и он рассмеялся.

— В манере разговаривать, мадам, они с Анной стоят друг друга. Вы уже сами убедились в том, какой может быть моя дочь; если она заупрямится — а это, заметьте, бывает довольно часто — ее не прошибешь никакими доводами, она остается к ним глуха и слепа. Упряма, как железный мул! Так вот… — И он рассказал мне о том, как Беренгария влюбилась, как отклоняла все предложения и в конце концов отправила этого юношу в Лондон, разузнать все, что можно, об Алис и Ричарде.

— Он примчался оттуда, — завершил свой рассказ Санчо, — не слезая с лошади ни днем, ни ночью, и принес известие о том, что помолвка расстроилась. Это позволило мне, мадам, возобновить переговоры раньше, чем смог бы сделать любой из отцов в христианском мире. И вот — как счастливо все кончилось! — сегодня вы здесь.

Смешав правду с ложью, я сказала:

— В то время я была в Винчестере, полностью отрезанная от мира. Кроме того, Ричард не из тех, кто склонен говорить о своих личных делах. Что же именно сказал вам менестрель? — Я подавила в себе желание крепко сцепить пальцы в предвкушении опасных подробностей и замерла.

— Это величайший из всех секретов, — ответил Санчо, потянувшись к графину. — И уже если Блондель узнает такое, то никогда не разболтает. Он не сомневался в точности своих сведений, но о том, где и как получил их, не сказал ни слова, не желая подвергать себя опасности, а в этих обстоятельствах опасность очень велика. Он изложил мне лишь суть дела — одни голые факты. В отчаянном положении, о котором я вам уже рассказывал, я был готов ухватиться за малейший шанс и немедленно начать действовать. И получил счастливейший результат.

Не обманывал ли он меня так же успешно, как я — его? Или же юноша действительно, сверх всяких ожиданий, крайне осторожен? Я на минуту задумалась, чувствуя, как во мне растет расположение к менестрелю. Ведь рассказать обо всем он мог только Санчо, а тот, имея такие сведения, подумал бы, что мне-то уж наверняка все известно, и вряд ли стал бы что-то скрывать, да еще в подпитии. Я не пыталась объяснить даже себе самой, почему менестрель повел себя так осторожно и сдержанно, и могла быть лишь благодарна ему за это.

Однако даже чувство благодарности не могло склонить меня в пользу его участия в путешествии. Так же, как и горбуньи! Но что еще я могла сделать?

— Боюсь, мадам, вам кажется, что я слишком избаловал своих дочерей. Я и в самом деле часто думаю, что мне с самого начала следовало быть с ними построже.

— Может быть. Правда, я часто была строга к детям, однако все, кроме Иоанны, выросли очень своевольными, — пожаловалась я и, отвечая на внезапно пришедшую в голову мысль, заметила: — Дай Бог, чтобы Беренгария никогда не шла против воли Ричарда, потому что такие столкновения могут вызвать опасные искры.

— Об этом не беспокойтесь, — рассмеялся Санчо. — В его руках она будет податливой как воск.

4

Действительно, Беренгария могла показаться воском в любых руках в течение нескольких следующих недель, пока мы, усталые, мучительно добирались до Марселя. Никогда еще к будущему мужу не ехала ни одна такая терпеливая и нетребовательная невеста. Казалось, что ехала она во сне, не замечая тягот и неудобств, неизбежно связанных с путешествием.

Даже в Марселе, где нас огорчили новостью о том, что Ричард неделю назад отплыл с английским флотом на Сицилию, она сохраняла спокойствие.

— Придется еще немного подождать, только и всего, — вымолвила она.

Еще немного… Бедная девочка! Тогда я почти простила ей упрямство в отношении Анны и Блонделя.