Разбивая мечты (СИ)

Сижу на перроне и жду поезда, который должен отвезти меня в Четвертый. Осенний пасмурный день ничем не лучше моего собственного настроения. Еще не опавшие желтые листья шелестят от дуновения легкого ветра.

Вздрагиваю от холода и поднимаю воротник куртки. Облокачиваюсь на спинку скамейки и кутаюсь от первых морозов, которые в этом году наступили раньше положенного.

Тишину нарушает детский смех. Оборачиваюсь и вижу, как мимо проходят двое маленьких детей рядом с матерью и что-то увлеченно рассказывают ей. Малыши смеются, когда мать им ласково отвечает. Дети выглядят здоровыми, счастливыми, и видно, как сильно их любят.

Новое поколение весело смеется и резвится. Они не знают той боли, голода, страхов и страданий, которые испытывали мы, когда были в их возрасте. Ведь еще десять лет назад жизнь в дистриктах казалась невыносимой, а рождение ребенка сопровождалось его обязательным пожертвованием во имя блага и процветания Капитолия.

Провожаю их взглядом и отворачиваюсь: детский смех затихает, оставляя внутри меня щемящую боль.

Представляю себе своего ребенка, и внезапно меня вновь охватывает ярость и обида от того, что я могу это потерять. Вопреки логике и всем аргументам, начинаю злиться на жену, которая собирается лишить жизни моего ребенка. Нашего ребенка.

Она так безжалостно хочет отнять у него возможность видеть снег зимой, и то, как садится солнце, обливая горизонт жидким пламенем.

Я должен помешать Китнисс, во что бы то ни стало. Мой ребенок должен появиться на свет. Он этого заслуживает. И я не отступлюсь ни перед чем. Мне необходимо спасти его жизнь, переубедить жену и попытаться сохранить свою семью.

Через полчаса я сажусь в поезд.

========== Глава 2 ==========

В Четвертом я второй день. Мама приютила меня у себя. Было даже немного странно увидеть ее вновь: мы не встречались с ней ни разу после… После смерти Прим.

Она была рада мне, крепко обнимала, но когда мама заметила в каком я взвинченном состоянии, ее улыбка мгновенно испарилась. Она не задавала мне лишних вопросов, зная, что это бесполезно. Мы особо не разговаривали, она лишь показала мне комнату и спросила не нужно ли мне чего-нибудь.

Весь день я старалась не выходить из выделенной мне спальни: не хотела видеть ее жалостливый взгляд. Радовало лишь то, что уже этим же вечером мама ушла на дежурство. Я очень ждала, когда входная дверь за ней захлопнется, и со мной останутся тишина и одиночество.

Так проще. Так спокойней.

С Энни я тоже решила не встречаться. Не смогу видеть их с Финником маленького сына и отвечать на вопросы про нас с Питом.

Слушаю убаюкивающее молчание и постепенно засыпаю.

Утро встречает меня предчувствием беды. Сегодня день, когда все должно решится.

Впрочем, откуда сомнения, я ведь уверена в своем выборе… Или нет?

Неуверенно шагаю по коридору, который ведет меня к двери, за которой закончится мой самый большой страх.

Никогда не любила подобные места: здесь буквально в воздухе витает дух потерь, смертей и людских страданий. От воспоминаний о днях, проведенных в таких же камерах-палатах, тело пробирает леденящий холод, а кожу покрывают мурашки. Страх только нарастает.

Пытаюсь проглотить подступивший к горлу ком и не забывать дышать. От волнения мои губы пересохли. Сердце отчаянно быстро бьется, голова начинает болеть сильнее: пульсация в висках почти невыносима.

Уже в который раз спотыкаюсь на ровном месте. Мешают слезы, которые предательски застыли в глазах: они признак того, что я уверена, что поступаю правильно.

Я в замешательстве, как и мой организм, наверное. Как я отношусь к происходящему? Не знаю. Жалею ли я? Возможно.

Путь кажется долгим, а время тянется мучительно медленно. Мне безумно хочется, чтобы все поскорей закончилось.

Мои глаза опущены. Не хочу видеть то, что меня окружает, однако, я не могу заткнуть уши, чтобы не слышать приглушенных всхлипываний и плача. От этого уверенности во мне становится еще меньше, а нервы предательски натягиваются в тонкую струну. Коленки дрожат. Ноги постепенно отказываются меня слушаться. Пытаюсь бороться с собственным телом: мысленно приказываю ему не останавливаться и идти дальше. Кусаю губы. Кончики пальцев на руках настолько похолодели, что я перестала их чувствовать.

Неужели я на это решилась? Не могу поверить в то, что все это действительно происходит со мной.

Пытаюсь взять себя в руки. Пути назад нет. Вспоминая то, зачем я сюда приехала, плакать хочется еще больше. Перед глазами встает образ Пита: его мягкая улыбка, любящий взгляд, забота и бесконечная ласка.

Мысли о нем не дают покоя, сердце тяжело щемит внутри, а я уже давлюсь слезами. Люди оглядываются на меня, но разве мне есть до них дело?

Мне сейчас так сильно не хватает Пита! Мне нужна его защита. Хочу к нему. В его объятия, где всегда тепло, уютно и безопасно.

Только после того, что я сейчас сделаю, думаю, он больше не захочет меня видеть. Никогда.

Я собираюсь убить нашего с ним ребенка. Я все понимаю.

Он должен меня ненавидеть за это. Но мне от этого не легче.