Разбой

– Понятно, несколько городов придётся в долю взять. Альдейгья уже на тинг двух послов отрядила, и по стольку же – Волын и Порог. О смете не волнуйся. Цеховым братьям со схоластами не пришла пора ещё о росписях печалиться. Ваше время творить, а не сметы сводить.

– Но как же… – Вамба поймал себя на том, что едва не сперечил герою, в чьём присутствии диалептом ранее едва осмеливался рот раскырть.

– Оставь ту заботу старикам, старшинам и мистагогам, у кого и умы, и пальцы уже гибкость утратили. Кая, вот лучше про что мне расскажи. На поставце у переборки – то Ардерикова работа?

– Да, мистагог! Микроускоритель! Осфо мне передал, велел улучшить!

– И как успехи? – старец улыбнулся.

– Осфо посоветовал долю полезного действия увеличить, с этим пока никак. Зато удалось настроить на большую дальность, – с гордостью сообщила Кая. – Раньше пучок ядер в десяти саженях начинал расползаться, теперь на полутора рёстах только в точку сходится.

– А как сделала, что луч меньше разъезжается?

– Луч ионизирует воздух, ионы разлетаются кнаружи, перемещение заряда создаёт цилиндрическое электромагнитное поле. Если правильно подобрать геометрию, можно уравновесить разлёт пучка его сужением за счёт этого поля.

– Достойно придумано!

Вамба чуть не лопнул от гордости за супругу, та и соболиной бровью не повела. Поволян встал, подошёл к грамотейке, и поправил очки на носу, всматриваясь во внутренности ускорителя.

– Тогда положение этой катушки должно зависеть от плотности воздуха? – спросил он.

– Да, мистагог!

– А что за ядра? Ртуть?

– Тунгстен[241]! Здесь вброс, здесь ионизация, здесь разгонный циклотрон…

– Ардерик был самым молодым из нас пятерых, – вдруг сказал Поволян. – Смотри, что мог. Обычный циклотрон рёсты в диаметре, а тут на руку надевается. И всё, что от этого мозга осталось – щепотка пепла.

Все замолчали. Тишину внезапно нарушил сам мистагог, спросив:

– Кая, на какую высоту у тебя настроен ускоритель?

– Уровень моря!

– Долго будет его перестроить на рёсту? Семь частей из дюжины от атмосферы?

– Диалепт, не дольше.

– А рафлада заряжена?

– Конечно!

– Тогда перестраивай, бери с собой, и поднимаемся на прогулочную палубу, – сказал мистагог, всматриваясь во что-то за окном. – Не любо мне, что с севера летит.

Волчица Гроа была слепа, но её поводырь видел за двоих. Вамбе пришлось изо всех сил напрячь зрение, чтобы разглядеть в низких облаках смутную рыбообразную форму.

Гукнула сирена. Не лишённый грубоватого очарования голос из потолочного громкоговорителя оповестил:

– Путешественники, здесь Ги́да шкипер. У нас объявился попутчик, сейчас пошлю самолёт разузнать, почему, так что ждите: тряхнёт.

– Иди, – сказала Кая. – Я догоню.

Когда тряхнуло, Вамба уже поднимался по винтовой лестнице. Ступени, подобные металлическому кружеву (снова красота и экономия массы!), звенели под ногами. На открытой прогулочной палубе аэронаоса уже собралось изрядно путешественников, несмотря на холодный ветер, нёсший больно бившие по лицу мелкие дождевые капли. Вверху пыхтел насос, сдувая один из пузырей с гелием в оболочке, чтобы временно убавить подъёмную силу, возмещая массу самолёта. На «попутчика» кто смотрел в диоптры, а кто и в оптические прицелы пищалей. Три ватажника готовили к бою губительный в ближнем бою четвертьвершковый тайфур[242] (начальная скорость в две с третью звуковых, а то и больше!), о возможностях которого Самбор всё равно не преминул бы отозваться с пренебрежением, мол, пукалка потороченная, пуля всю кинетическую энергию за пол-поприща растеряет, и так далее. Самого мечника с супругой, кстати, на палубе не было, зато рядом со стаканом лёгкой брони, окружавшим тайфур, три клеохрониста вели киносъёмку происходившего. Не отставая от них, мистагог, оставивший волчицу внизу, взял фотокитон наизготовку.

Недалеко от Вамбы стоял телескоп, привинченный к стойке ограждения. Схоласт попытался направить устройство на север, но труба не двигалась. Попытка выяснить причину неисправости выявила щель для восьмушки серебра на станине. Астроному пришлось открыть поясной кошель и скормить устройству блестящий кругляшок с парусником, поднимавшимся по реке мимо высокого скалистого острова. Приняв мзду, телескоп зажужжал. Вамба прицелился поверх трубы, повернул её вверх и влево, и приблизил глаз к флинтласу[243].

Короткокрылый биплан-утка, запущенный с «Клекотуна», набирал высоту, оставляя в небе тройной след – дым из трубы, пар из двух цилиндров. Навстречу этому следу из сизой облачной пелены потянулся другой. Кто-то счёл необходимым высказать и так очевидное:

– Ракета!

Лётчик не считал кудяпликов, а споро выполнил уход переворотом. Ракета по логике должна была пролететь мимо и шмякнуться в море, но вместо этого, она необъяснимо повернула за бипланом. Последовал взрыв.

– Как это? – возмутился ещё кто-то.

Укороченный и лишённый руля направления биплан полетел к волнам. Блеснул поликарбонат отброшенного обтекателя, и под одобрительные крики зрителей в воздухе развернулось подушкообразное спасательное крыло, неся лётчика.