Разбойничья дорога

– Я знаю, кто поможет нам найти его.

Мы уже почти добрались до выхода, когда отворилась одна из боковых дверей и из нее вышла молодая жрица. Мы застыли, чуть не столкнувшись с ней. Жрица зажала рот руками и бесшумно осела на пол.

Мы перешагнули через нее и вышли.

– Ты всегда оказываешь на женщин подобное воздействие? – поинтересовался я.

– Нет, – буркнул Ториан. – Обычно они падают на спину.

Мы вышли во двор. Солнце еще не встало, но было уже светло. Справа от нас как раз закрывались за кем-то ворота храмового сада. Прямо перед нами стояли, беседуя, пять или шесть жрецов. Так и не замеченные ими, мы прошли между колоннами и зашагали прямо через двор. Теперь мы покинули запретную территорию и могли вздохнуть чуть свободнее.

Несколько особо упорных верующих все еще стояли на коленях перед своими богами, но стражники ушли. Ощущая себя жалкими букашками, мы прошли мимо огромных каменных ног Майаны и пересекли Площадь Тысячи Богов.

Всю дорогу Ториан молчал, погрузившись в размышления. Он прервал молчание, только когда мы миновали колоннаду и вышли на Большой Проспект.

– Ты все еще хочешь говорить с ее братом?

– Конечно.

– Но это немыслимо!

– Не думаю, чтобы он принимал участие в заговоре. Он не лишен совести – ты же слышал его мнение по поводу цен на хлеб.

– По сравнению с этим то были сущие пустяки! – свирепо фыркнул Ториан.

– Вот именно.

Нам встретилось несколько горожан, направлявшихся в храм. Они косились на наш необычный внешний вид, но, похоже, считали, что это их не касается – что, собственно, соответствовало истине.

Я дерзнул посмотреть наверх. Майана сурово глядела на меня краем глаза, словно предостерегая от разглашения подслушанной мною ужасной тайны. Я поспешно перевел взгляд на Балора. Он казался не более угрожающим, чем накануне, – точнее, даже менее угрожающим, почти веселым. Какими бы именами его ни называли – Балор, Кразат или как-то еще, – он всегда остается Непостоянным.

Я пришел в Занадон, убежденный, что меня призвал сюда сам Балор, но теперь начинал подумывать, не замешан ли в этом какой-нибудь другой бог. Любой смертный, оказавшийся вовлеченным в дела богов, рискует нарваться на серьезные неприятности. Здесь, в городе Майаны, я целиком и полностью находился во власти богини страсти: мало кто из богов способен устоять перед ней. Если ей захочется раздавить жалкого менялу историй, шатающегося по ее городу, кто из богов посмеет навлечь на себя ее гнев, встав на мою защиту?

Ториан продолжал недовольно хмуриться.

– Ты считаешь, ее брат поможет нам?

– Если он не поможет, я знаю, кто сделает это.

– Девушка говорила, он никогда не пойдет против отца.

– Она сказала также, что он очень набожен.

– Ты расскажешь ему про подмену?

– Наверное, – ответил я зевая. – Давай-ка свернем в этот переулок.

Мы свернули с Большого Проспекта, становившегося опасно людным.

– Ты с ума сошел!

– Ты говоришь это уже не в первый раз.

Во дворах голосили петухи. Лаяли собаки. Раз или два мы видели кого-то в отдалении; мы слышали голоса и вдыхали дразнящий аромат пекущегося хлеба. Хлопали отворяющиеся ставни. Скоро первые солнечные лучи разбудят орлов, гнездящихся на шлеме Балора, и уже сейчас можно было не сомневаться в том, что день будет жарким. Я с трудом переставлял ноги, радуясь только тому, что идти почти все время приходилось вниз. Я обдумывал все, что случилось со мной за последние сутки, но мысли путались в моей усталой голове, как водоросли в заросшей дельте Натипи. Казалось, болит каждая мышца моего тела.

– Омар, – не успокаивался Ториан, – но это же безумие! Ты доказал мне, что боги помогают тебе, но не ты ли говорил мне, что полагаться на богов и испытывать их терпение – вовсе не одно и то же. У нас нет никаких оснований ждать помощи от Джаксиана Тарпита! Скорее уж он пожелает отрубить нам головы, ибо мы обладаем тайной, угрожающей процветанию его семьи.

Увы, я так устал, что мне не хватало сил терпеть сетования моего спутника.

– Ты ошибаешься, – сказал я. – Боги открыли мне способ добиться его поддержки.

– Что еще за способ?

– Ты сам видел. Вспомни, что Джаксиан Тарпит – человек глубоко верующий и что он довольно долго вел дела своего отца в Ургалоне. Девушка сама нам это рассказала.

– Ставкой в этой игре – моя жизнь. Я не собираюсь отгадывать твои дурацкие загадки!

– Тогда доверься мне, – огрызнулся я.

Переулок, по которому мы шли теперь, раздваивался, и я пытался выбрать, по какому из двух одинаково малоприятных путей идти дальше. Оба поднимались вверх, оба были завалены мусором, оба были настолько узки, что мы не могли идти рядом.

– Не хочу! Попробуй рассудить здраво! Мы можем найти безопасное убежище в этом доме – на чердаке или в сарае! Мы ловки и хитры. Ручаюсь, что я смогу открыть любое окошко на твой выбор, и мы запросто найдем место, где сможем переждать день – голод и жажду мы как-нибудь стерпим. Лучше уж прожариться на крыше, чем попасться в лапы стражникам. Возвращаться в дом Тарпитов – безумие. Забудь об этом!

Как ни печально, я позволил своей усталости взять верх над обыкновенно учтивыми манерами. Я даже не потрудился ответить.