Разбойник Кадрус

– Много, к несчастью, слишком много…

– Все-таки скажите.

– Не смею.

Жанна улыбнулась.

– Сколько ваших сестер в тюрьме в Бресте? – спросила она.

– Пять.

– А в Лориене?

– Три.

– В Тулоне?

– Пять.

– В Рошфоре?

– Три.

– В парижских тюрьмах?

– Двенадцать.

– А всего?

– Двадцать восемь.

– А чтобы поправить ваши монастыри, сколько нужно?

– Почти двести тысяч.

– Положим столько же на меблировку, на белье…

– Это составит четыреста тысяч. Просто ужас!

– Наконец, для того чтобы сестры имели хороший стол и были одеты, сколько вам нужно ежегодного дохода?

– Франков полтораста на каждую.

– Стало быть, это составит капитал в триста тысяч.

Жанна вынула из кармана документ, засвидетельствованный у нотариуса, и сказала:

– Вот четыреста тысяч на монастырь и шестьсот тысяч на сестер. Император одобрил это приношение, вам остается только принять его.

– О дочь моя, вы нас спасаете! – сказала настоятельница, бросаясь на шею к Жанне.

Та оставалась холодна, она чувствовала, что играет в большую игру.

– Вы мне не обязаны признательностью за это, – сказала она. – Это договор. Вы мне платите – и я вам плачу.

Настоятельница опустила голову. Она забыла, какой ценой покупает богатство ордена.

Жанна продолжала:

– Подумайте, я просто хочу помочь моему мужу бежать.

Настоятельница была очень бледна. Способствовать побегу! Какая может быть огласка! Она вздохнула с сожалением.

– Я не могу согласиться, – сказала она.

– Вы боитесь взять на свою совесть такой проступок? Но разве это проступок? Разве Господь предписывал физические наказания? Для чего Ему тюрьма, когда у него есть ад и вечные муки?

Настоятельница размышляла.

– Я не думаю, – сказала она. – что дело, на которое вы решаетесь, очень греховно, дитя мое. Меня останавливает не это.

– А что же?

– Я вам скажу. Я боюсь, чтобы папа не запретил наш орден после огласки этой истории.

– А, это ваше единственное опасение! – сказала Жанна. – Я его устраню. Нам будет покровительствовать герцогиня де Бланжини.

– Принцесса Полина?

– Да, она. Она любит моего мужа…

Настоятельница вздрогнула.

– Да, она моя соперница, – продолжала Жанна, – но она заступится за вас, когда узнает, что вы спасли Кадруса. А потом я буду на вашей стороне. У меня шестьдесят миллионов.

Бедная настоятельница начала теряться.

– А если вы мне откажете, то погубите себя, – сказала Жанна, – я сделаюсь вашим врагом. Я подкуплю влиятельных людей, чтобы погубить вас, и преуспею, поверьте мне.

– Вы это сделаете?

– Клянусь!

Настоятельница смотрела с удивлением на эту необыкновенную женщину. Она видела решимость на этом лице, исхудалом от горя. Она видела погибель своего дома. Она видела, как ее станут преследовать. Тогда она уступила и сказала с горьким вздохом:

– Хорошо, я согласна. Да простит меня Господь, если я обманываюсь!

– Вот вам дарственная запись. Теперь дайте мне клятву.

– В чем?

– Что вы не измените мне.

– Клянусь!

– Что будете мне служить.

– Обязываюсь!

– Дайте мне письмо к настоятельнице тулонского монастыря.

Настоятельница написала. Жанна прочитала.

– Теперь прощайте, – сказала она, – я буду помнить вас.

Она вышла, прося настоятельницу никому не говорить, что уехала в Тулон.

Бедная настоятельница упала на колени и стала оплакивать свой проступок, который потом она старалась искупить строгим покаянием.

Глава LXXII Одна вместо другой

Кадрус перешел в лазарет. Он спрашивал себя, испытывая свое сердце, осталась ли в нем любовь к Жанне, и не находил ответа. Гордость его была оскорблена, он чувствовал себя брошенным. Он думал, что второй удар, поразивший его, убил нежность Жанны, и проклинал слабость души молодой женщины. Но все же что-то в его сердце заступалось за нее.

Он предавался этим размышлениям, когда вошли две сестры милосердия. Обе были под покрывалом. Он вздрогнул, так как знал, что Жанна хотела вступить в этот орден, и сказал себе: «Может быть!»

Но обе сестры равнодушно прошли мимо. Третья сестра как будто сообщила им обо всем.

«Это не она», – подумал Кадрус.

Но вдруг женщины подошли к его кровати. Одна из них спросила:

– Номер семь тысяч восемь?

– Да, – сказал Кадрус.

– Вы поступили сегодня утром?

– Да.

– Что у вас?

– Лихорадка.

– У вас есть жажда?

– Большая.

Тогда сестра милосердия сказала двум послушницам, сопровождавшим ее:

– Ступайте в аптеку и принесите кремортартар, пока доктор не пропишет чего-нибудь другого.

Она ушла в сопровождении одной из послушниц. Другая послушница пошла в аптеку и вскоре вернулась. Кадрус очень удивился, услышав, что эта женщина подражает сверчку, подходя к нему.

– Крот? – спросил он. – Сестра милосердия! Это уж чересчур!

Он остерегался. Но послушница подошла и сказала:

– Вот и кремортартар. Здравствуйте, атаман… Пейте понемножку! – прибавила она громко, а затем тихо добавила: – Я Белка.

«Теперь понимаю, – подумал Кадрус, – его прислала принцесса. Она подкупила сестер милосердия».

Белка продолжал:

– Если с вами сделается припадок, позовите меня. Она сама здесь, – прибавил он тише, – это другая сестра. Потом я скажу вам больше.

Он ушел.

Кадрус подумал: «Очевидно, речь идет о герцогине. Какая неосторожность! Здесь! Как она меня любит!»