Разборки в старшей Тосэн!

Оглядываюсь в поисках "спасителя" и натыкаюсь взглядом на седого, коротко стриженого мужчину в годах, с аккуратной бородкой на обветренном лице. Своим внешним видом он больше напоминает рыбака с Окинавы, а не Оябуна влиятельной преступной группировки. Его выдают лишь глаза, принадлежащие скорее не человеку, а снулой рыбине. Еще никогда я не видел настолько «мертвых», ничего не выражающих зеркал души.

Во главе вытянутого стола, в окружении, суетящихся, советников, Оябун восседает будто живой труп. Страшный человек, такой и мать родную прирежет, не побрезгует.

— Сначала выведай у ребенка, где прячется Красный Они и тот второй мальчишка, с которым они вломились в приемку на Акихабаре. Если не можешь сделать все аккуратно, то пускай этим займется кто-то из ребят. — мордовороты в классических костюмах, кучно стоящие по периметру роскошного холла с панорамными окнами, одобрительно гудят на это предложение. Что ж, могу их понять, наверняка топтаться на одном месте далеко не так весело, как пытать мальчишку-хафу.

Впрочем, судя по оттопыренным пиджакам, из-под которых выглядывают ножны и чехлы для холодного оружия, эти парни здесь не в качестве мебели и не для развлечений. Глядя на целую толпу охранников, можно сделать вывод о том, что престарелый Оябун серьезно печется о собственной безопасности. Вот только я сильно сомневаюсь, что причина во мне. Три десятка мордоворотов на одного мелкого хафу, к тому же привязанного к стулу, — явный перебор. Скорее, психопаты из «Потустороннего пути» окончательно прижали хвост бывшему хозяину Тайто. Если не выберусь из этой передряги целым, то очень надеюсь, что «мертвоглазый» старикан ненадолго меня переживет и вскоре будет выпотрошен кем-то из Ёкайдо. Желательно, с особой жестокостью.

— Простите, босс! — кланяется одноглазый садист. — Этого больше не повторится. Я сделаю все как надо.

Во время поклона, лакированные ножны катаны забавно задирают подолы дорого пиджака, но мне не до смеха, ведь я отчетливо понимаю к чему все идет.

— Хорошо, Керо, приступай. — отрывисто распоряжается глава Мацуба-кай.

Получив отмашку от босса, одноглазый якудза подходит к краю длиннющего стола, на котором лежит кожаный дипломат и щелкает его застежками. Содержимое кейса скрыто от моих глаз спиной палача, но я прекрасно понимаю, что внутри далеко не конфеты, которыми добрые дядюшки-якудзы решили угостить славного малыша-хафу. Когда Керо вновь оборачивается ко мне, в его правой руке зажат скальпель, а в левой покоятся плоскогубцы.

Неторопливо он возвращается ко мне, с вожделением наблюдая за выражением моего лица. Ублюдок хочет отыскать отголоски страха в моих глазах и у него это получается. Ведь я далеко не герой и также боюсь боли, как обычный человек. Это только в сказках люди смеются своим мучителям в лицо, поливая их грязью и остротами. В реальности все далеко не так радужно.

Мой первый тренер служил в Афганистане, он многое повидал и дал мне пару дельных советов: «Антон — говорил он. — Если когда-нибудь тебя будут пытать, то ори, плачь, можешь даже обосраться. Но никогда, слышишь, никогда не выдавай то, что от тебя хотят услышать. В лучшем случае тебя тут же убьют, в худшем пытки продолжатся. Терпи, Антоха, терпи и надейся, что помощь придет…». Мне надеяться на помощь не приходится, но терпеть я буду. Не потому, что герой, а потому что вредный сукин сын, который твердо знает: «терпение — это единственная опора слабости»! Тренер, Юки, спасибо вам обоим за науку!

Холодный металл плоскогубцев сжимает ногтевую пластину на моей левой руке. По телу проходит дрожь. Дико хочется вскочить с массивного стула и бросится прочь, но путы не позволяют. Дерьмо, даже пальцами пошевелить не могу! Они также, как и предплечья, туго примотаны к подлокотникам.

— Если расскажешь, где Красный Они, то я аккуратно подрежу кожу скальпелем и будет не так больно. — увещевает меня садист, но делает это без особой охоты — мечник Керо хочет насладиться этой пыткой по полной. На самом деле его не интересует Красный Они, он здесь для того, чтобы вернуть мне должок. — Будь послушным мальчиком, расскажи мне все…

— Пфф, да, легко! Наверняка, Красный Они сейчас вовсю порет твою жирную мамашу. — голос дает петуха, но я упорно продолжаю копать себе могилу. — Знаешь, ты бы давно заметил нового отчима, будь у тебя побольше глаз…

— Ублюдок!!! — со зверским выражением на лице якудза дергает на себя, подцепленный, ноготь.

— Аааааааааааа!!! — сознание тонет в океане боли. Сквозь пелену слез, различаю довольную улыбку одноглазого маньяка. Он с каким-то необъяснимым вожделением смотрит на окровавленную ногтевую пластину, зажатую в тисках плоскогубцев.

— Ну как, продолжим или будешь и дальше упрямиться, а малыш? — через несколько секунд, после того как я замолкаю, спрашивает Керо. Якудза лучится довольством, словно кот, обожравшийся сметаны. Судя по счастливой роже бандита, он испытывает небывалый прилив дофамина от произошедшего. Радость переполняет ублюдка и это хорошо. Для меня хорошо…