Разбуди моё сердце (СИ)

Его губы оставляют на моём виске поцелуй, вместе с горьким ощущением подставы.

Это внутреннее предчувствие, даже не могу объяснить.

— Что должно случиться?.. — Выдавливаю из себя, задерживая ответное признание.

Глава 21

Крючковский впервые за весь вечер меняет настроение на задумчивое.

Он даже отстраняется от меня.

Правда продолжает держать мою руку, будто ищет понимания и поддержки.

После недолгого молчания и тяжёлого вздоха он наконец-то признаётся:

— Я должен сказать тебе кое-что важное. — Сжимает ладонь и подносит к губам. Целует, кладёт обратно на колени.

Я ощущаю тревогу и нелепое желание отшутиться.

— Может, мы сначала вернёмся в посёлок? — Выдавливаю улыбку. — Вдруг мне захочется убить тебя, а тут самое подходящее место, чтобы спрятать труп…

Димка тихо смеётся на моё замечание и даже расслабляется, но потом снова становится серьёзным.

— Алин, больше всего на свете, я хочу, чтобы мы были вместе.

Его желание совпадает с моим, но я понимаю, что в жизни ничего не даётся бесплатно.

— Неважно, где. — Качает головой. — Здесь или в Штатах… или на необитаемом острове, по большому счёту, мне всё равно.

— Но… — Нетерпеливо подгоняю я.

— Мы с Дианой женаты фиктивно. И я не могу с ней развестись.

— В каком смысле? — Язык прилипает к нёбу.

— В таком, что мы заключили договор. По которому каждый из нас обязуется выполнять некоторые пункты и правила, в том числе не изменять другому.

— Она узнала про нас?!

В моих жилах стынет кровь от осознания, в каком нелепом положении я нахожусь, но больше меня волнует судьба Димы.

— Да, я сам ей рассказал.

— Что?.. — Я аж не могу выдохнуть.

— Не переживай ты так. Диана современный человек. Она прекрасно поняла меня, и мы пришли к обоюдному согласию.

— Тогда… тогда в чём проблема? — У меня сейчас нервы откажут.

— Я не могу развестись с ней сейчас. По соглашению, мы должны прожить в браке минимум три года. Иначе того, кто расторгнет договор, ждут огромные неустойки.

В моей голове, как заведённые скачут мысли. Сложно собрать их в кучу, пляшут, как ненормальные.

Некоторое время, я просто молча перевариваю сказанное.

Я росла в среде, где такое сплошь и рядом. Моя мать, вероятно, вышла за Глеба не от великих «лермонтовских» чувств. Но брат женился по любви. У Светы тоже, несмотря на все трудности и препятствия, вроде всё наладилось.

Катька с Привольским…

Почему мне выпало влюбиться в самого неподходящего для романтики и отношений человека?

Фиктивный брак…

Господи… что я тут делаю?

— Ты приехал, чтобы дать мне надежду и тут же забрать её? — Спрашиваю сорвавшимся голосом.

— Прости меня, Заяц. — Снова сжимает руку, уже даже не вырываюсь. — Я несколько дней собирался с духом, чтобы поговорить с тобой.

Два года…

Боже…

Я ведь дольше ждала.

Но тогда не было никакой перспективы. И его рядом не было.

— Я ведь понимаю, что мне нечего тебе предложить. — Обречённо выдыхает Крючковский. — На самом деле, я готов оформить развод хоть завтра, плевать на всё. Уедем куда-нибудь в тёплые страны, будем жить в шалаше на берегу.

— Ты с ума сошёл? — Шиплю на него. — Твоя семья этого не переживёт. Твой отец всю жизнь отдал этому делу, представляешь, что с ним будет, если ты так поступишь?

— Я знаю, детка. — Дима откидывает голову на сидение. — Но ничего не могу изменить сейчас. И в тоже время, понимаю, что не смогу без тебя.

Я глотаю вязкую слюну.

Димка искренний и прямой, как и всегда.

За это я его и люблю.

Только он может говорить правду в глаза и не бежать от последствий.

Мы молчим, вглядываясь в темноту леса.

— Заяц… — Тихо зовёт он, прерывая затянувшееся молчание.

Не отзываюсь.

— Скажи что-нибудь, пожалуйста.

— Я не знаю, что сказать, Дим. Правда.

Он вздыхает обречённо.

Хватается за голову и даже рычит.

— Прости… — С шумом выдыхает. — Прости меня, я не должен был отпускать тебя ещё тогда! Я был дебилом и не понимал, что своим эгоизмом испорчу всё. Я должен был настоять и поговорить с тобой, несмотря ни на что! Прости меня, Заяц… За то, что я поступил с тобой, как мудак. Я просто люблю тебя. И не знаю, что делать, впервые в жизни не знаю…

Я слушаю поток его признаний и не могу произнести даже какой-то звук.

Ведь, на самом деле, это неожиданно и очень остро.

Для меня всё это много значит, и слёзы текут по щекам непроизвольно, будто прорвало какой-то кран.

Крючковский снова подносит мою руку к своим губам и прижимается к ней.

— Я готов на любое твоё решение. — Тихо сдаётся он на милость судьбе. — Я приму всё, что ты скажешь. Только не молчи, Заяц, я не могу так.

В ответ я лишь всхлипываю и качаю головой.

Вытаскиваю свою ладонь, чтобы потянуться к нему и обнять, но мужчина интерпретирует это по-другому.

Кажется, его беззащитная безысходность у меня в ушах звенит.

Он думает, я откажусь от него сейчас, лишь из-за того, что нужно ещё чуть-чуть подождать.

— Давай, я отвезу тебя домой. — Его голос хрипит, как обезвоженный.

— Подожди… — Останавливаю руку, что тянется к кнопке запуска.

Тишина между нами разрывается его шумным выдохом.

— Поцелуй меня. — Шепчу ему, стараясь сдержать эмоции, которые норовят захлестнуть меня лавиной.