Разбудить смерть

— Вы ко мне несправедливы, — с небрежным добродушием произнес доктор. — Эта мысль пришла мне в голову одной из первых. Вы хотите сказать, что именно форма должна была нам внушить, что в ней расхаживает именно мужчина?

— Да. Но вы понимаете, почему этого не могло быть? Я говорю о замшевых туфлях. Прежде всего, женщина не могла выставить в коридор непарные туфли. Она бы отобрала пару. Во-вторых, что гораздо важнее, она никогда бы не выставила замшевые туфли, которые не нуждаются в чистке ваксой. Значит, это был мужчина. Я понимаю, когда задумываюсь о том, что замшевые туфли не нужно чистить. Но если бы я был убийцей и мне нужно было просто выставить в коридор пару туфель, сомневаюсь, что я подумал бы о такой мелочи в тот момент. Я подхватил бы любую подвернувшуюся под руку пару туфель. Как это и сделал убийца.

— Если только, — с облегчением вздохнул доктор Фелл, — это не было двойным трюком. Убийца был женщиной. Она хочет, чтобы думали, что она мужчина. Думаю, вы признаете, что это — главный смысл обмана. Она усиливает его, намеренно выбрав непарные туфли, чего женщина никогда бы не сделала.

Кент задумчиво уставился на кружку.

— Я понимаю, — признал он. — Это очень удобный прием для романа. Благодаря ему вы можете доказать все, что угодно. Или почти все. Но в душе я никогда этому не верил. Помните знаменитый отрывок, где Дупин показывает, как можно угадать направление, в котором станет работать ум человека? В качестве примера он берет школьную игру в чет-нечет. Вы прячете в одной руке мраморный шарик. Второй играющий получает этот шарик, если угадывает, в какой он руке. Игра продолжается до последнего шарика. Оценив умственные способности противника, вы мысленно ставите себя на его место, размышляете, как бы он это сделал, и выигрываете все шарики. Так вот, здесь это не срабатывает. Я пытался такое проделать. Это не срабатывает, потому что, даже если вы точно совмещаете два способа размышления, остается различие в стратегии. И если вы попытаетесь применить правила этой игры в ситуации, когда противник действует исключительно наудачу, вы построите такую сложную конструкцию, что уже не вспомните, с чего начали.

— Неужели вы серьезно думаете, что большинство убийц прибегают к таким затейливым тонкостям? У них нет на это времени. И мне кажется, они слишком опасаются быть неправильно понятыми.

Открылась дверь, и в зал вошел сэр Гайлс Гэй.

По выражению его лица было понятно, что он слышал последние слова и обдумывал их. Вместе с ним в комнату проник порыв холодного ветра, отчего пламя в камине взметнулось ввысь. На церковных часах громко пробило десять. Из бара выгоняли последних посетителей, время от времени громко хлопала дверь и доносились слова прощания. Гэй стоял в нахлобученной на лоб мягкой шляпе и теплом пальто. Под мышкой он держал трость.

— Я немного запоздал, джентльмены, — официальным тоном произнес он. — Прошу меня простить.

— Что-нибудь выпьете? — вежливо поинтересовался доктор Фелл, протягивая руку к колокольчику. — Мы остановились здесь ночевать и можем сделать заказ.

— Да, я знаю. — Гэй стягивал перчатки, одновременно изучая их лица. — Вы предпочли остановиться здесь, а не воспользоваться моим гостеприимством. Означает ли это, что вы не можете обедать с человеком, которого собираетесь арестовать? Во всяком случае, я не могу воспользоваться вашей любезностью.

— Вопрос о том, чтобы арестовать вас, сэр Гайлс, даже не стоит, — сухо проинформировал его Хэдли. — Вас попросили ответить на кое-какие вопросы. Почему-то вам понадобилось для этого несколько часов. По настоянию Фелла я согласился подождать. Теперь вы можете нам что-нибудь сказать?

Гэй положил на стол шляпу и трость и улыбнулся шляпе. Придвинув себе кресло, он осторожно уселся. Казалось, старик прислушивался к вою пламени в камине.

— Да, я готов рассказать вам правду. — Он оглядел их. — Должен предупредить, вы разочаруетесь. После того как я все расскажу, естественно, вы сможете предпринять любые шаги. Мне было нужно время на размышление. Я хотел вспомнить, встречался ли я прежде с миссис Кент. Погодите! — Он поднял руку. — Мне известно, что говорят ваши улики, господин полицейский. Я знаю, что должен быть с ней знаком. В том смысле, что мы с ней встречались. Сегодня днем вы не поверили мне, когда я уверял, что любая женщина могла приехать в Англию, заявив, что знакома со мной, — собственно, многие так и поступали, — и что через офис помощника секретаря за год проходит такое множество посетителей, что ему понадобилось бы завести картотеку, чтобы запомнить хотя бы малую их часть. И тем не менее ясно одно: я не помню эту женщину. Я старательно перебирал в памяти все, что мог вспомнить о том времени. Тогда я жил в Норфолке. С помощью дневника я смог почти полностью восстановить события того года. Миссис Кент не вписывалась ни в одно из событий. У меня не было с ней дел такого рода, как вы подразумеваете. И у меня нет никаких тайн, которые побудили бы меня убить ее. Это мое последнее слово.