Разбуженные боги

– Нет никаких серьезных причин считать, что они наведываются в этот город. – Артем приложил ладонь к камню, закрывающему вход.

Он был холодный, как и положено камню, который не греют солнечные лучи.

– Вот что. Место занятное, мы тут еще немножко осмотримся. Косам, выйди на улицу, обойди этот дом, посмотри, что с другой стороны. Потом заберись на крышу одного из домов на площади. Выбери тот, что повыше, и погляди, нет ли где-нибудь поблизости разлома в скалах, ущелья или чего-то в этом роде.

– Я понял, господин, – сказал Косам, развернулся и пошел к выходу.

– А мы с тобой, дружище Хидейоши, пойдем поглядим на картины древних живописцев.

– Это разве картины! – презрительно произнес самурай, когда они подошли к стене с полуколоннами. – Даже дети рисуют лучше. Даже живописцы эпохи императрицы Дзито[25], от которых осталось всего лишь считанное число работ, превосходят эту пачкотню так же, как Фудзи превосходит яму в земле.

Давеча циркач не стал затевать с самураем диспутов о Будде и скульптурах, а сейчас не встрял в спор о школах и технике рисования.

Он лишь подумал: «Тебя бы, дружище, познакомить с авангардистской живописью, со всякими „Черными квадратами“ и работами в стиле кубизма, вот где бы ты смог наговориться всласть.

Вряд ли здешние пикассо и васнецовы сознательно творили в жанре примитивизма, просто по-другому они рисовать не умели, вот и малевали в стилистике наскальной живописи. Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек. Но вряд ли они способны были фантазировать. Что видели, то и рисовали. Другое дело – видели они далеко не всегда то, что было на самом деле. Гору, причудливо обработанную ветрами, могли принять за великана, а неясные очертания в тумане – за контуры сказочного зверя. Однако зверей, на которых они охотились, думается, знали как облупленных. И тогда, черт побери, интересные выводы напрашиваются».

Роспись стены представляла собой множество чередующихся сцен из повседневной жизни людей, пропавших в глубине веков. На одной картинке была изображена охота контурных человечков, вооруженных длинными, в рост человека, копьями, луками и топорами на длинных рукоятках, похожими на бердыши, на крайне примечательного зверя. Это было длинное чешуйчатое существо, раззявившее зубастую пасть, с острым рогом на голове. Эдакая помесь крокодила и единорога, пластающаяся по земле.

– Знакомы тебе подобные твари? – Чтобы понятнее было, о чем он спрашивает, Артем вытащил из ножен меч и острием, как указкой, показал на рисунок.

– Нет, – ответил Хидейоши. – Ты взгляни левее, Ямомото-сан. На соседний рисунок.

Самурая, понятно, интересовала не столько фауна вкупе с флорой, сколько оружие.

– Впервые вижу такое оружие, Ямомото-сан. Это что, большой камень, насаженный на рукоять? Думаю, их метали, в ближнем бою толку от них мало.

– Приглядись-ка, этими штуками вооружены не наши горожане, а их враги. Точно! – вдруг догадался Артем. – Смотри, своих они везде изображали черным цветом, а животных, на которых охотились, и врагов выделяли красным. Красный цвет у них, наверное, был плохим, считался цветом злобы и смерти. И еще заметь, врагов они изображали с выпирающими животами и с рогами на голове.

– Рогатые шлемы? Как и у нас?

– Да шлемов-то я чего-то не вижу. Вижу только рога.

Артем двинулся дальше, продолжая с интересом рассматривать сцены, нарисованные на стене. Он жалел, что многие картинки не устояли перед временем, перед перепадами температур и прочими катаклизмами. Вот явно свадебная церемония, а по соседству – похороны, словно художник хотел подчеркнуть изменчивость бытия. Похороны пышные. Вслед за носилками с телом шествует прорва народу. На шеях людей, бредущих в хвосте процессии, видны кольца. Ошейники, не иначе. Это рабы, надо полагать.

Что ж, хозяева этой земли жили полноценной жизнью. Они, конечно же, торговали. На одном рисунке были изображены мешки, весы и между ними человечек с разведенными в стороны руками. Торговец, больше некому. Наверное, и деньги у них уже были. А вот ничего связанного с мореплаванием не заметно. Ни кораблей, ни извилистой линии, символизирующей море, хотя на одном из рисунков двое человечков волокут длиннющую рыбу, из спины которой торчит древко гарпуна или копья. В корзинах несут что-то, напоминающее фрукты. Ага, а это очень похоже на плуг. Значит, землицу-то пахали. Выходит, предположение Артема насчет того, что тут имелись пахотные плодородные земли, оборачивается правдой. Ну а если это предположение верное, то отчего бы и другим не подтвердиться?

«Опаньки! А это не наш ли камень-зуб? Очень похоже. Рабы волокут тележку на колесиках, на которой стоит камень, столь напоминающий тот, который сейчас красуется посреди храма, что вряд ли это могло быть простым совпадением… Колесики, говорите. И колесо, стало быть, здешним умникам известно было, продвинутый, понимаешь, народ был. А где колесо, там и…»

– Я обошел…

Артем и Хидейоши синхронно отпрыгнули в стороны и резко выдернули из ножен клинки.

– Твою мать, Косам! – Артем выпалил неяпонскую фразу на японском языке и вогнал меч в ножны.