Раздел имущества

Глядя на него, Поузи ощутила странное смятение, совершенно неожиданно представив себе, как она прижимается губами к этому смуглому горлу, в том месте, где воротник рубашки расстегнут, где должен биться пульс, и чувствует биение его жизни. Ее передернуло: она представила себя в образе вампира. Неужели она глазела на него? Темные глаза мужчины встретили ее голубые; она сразу же перевела взгляд на свои туфли, чувствуя, что у нее захватило дух от неподходящих мыслей, которые одолевали ее в этот момент. Хотя, вероятно, это как-то было связано с ее переживаниями об отце — биение жизни, жизненные силы, ведь так? Смерть и… вот это было связано меж собой, все это в духе Томаса Манна, в духе самой природы.

Несмотря на угрызения совести, Поузи улыбнулась. Он вежливо кивнул в ответ и снова углубился в газету, вероятно предвидя неизбежность разговора о погоде, но потом снова поднял глаза и заметил ее пустой бокал.

— Хотите чего-нибудь? Я как раз собирался заказать себе коньяк, — сказал он по-французски.

«Он удивительно красив», — думала Поузи.

— Non, merci^[54], — ответила она.

— Бренди? — повторил он по-английски. — Пожалуйста, разрешите мне.

— Ну хорошо, спасибо, — изменила свое решение Поузи, понимая, что этот обмен простыми репликами, классический случай заигрывания, вовлекает ее в разговор и задерживает здесь, в баре, хотя она смертельно устала за день и, к тому же, всю ночь провела за рулем. Он сходил к бару и вернулся с коньяком, налитым в два больших бокала.

— Меня зовут Эмиль Аббу, — улыбнулся красавец. Его квадратная челюсть каким-то образом гармонировала с изящной линией бровей, ресницами, подбородком с ямочкой, прикрытым бородкой, которая оставляла заметными губы, обнажавшие, когда он улыбался, поразительно белоснежные зубы. Она не расслышала его фамилию: то ли Эббот, а может быть, Бут, и он произнес ее несколько цветисто, как будто она должна была слышать его имя раньше.

— А я Поузи, — сказала она.

— Anglaise ои americaine?^[55]

— Англичанка.

Уж она точно не собиралась продираться сквозь французский. Поузи отметила, что он хорошо говорил по-английски, даже акцент был почти незаметен.

— Я так и подумал. Я только что читал речь вашего премьер-министра, такую льстивую в его проамериканских словоизлияниях. Вы так не считаете? Вам не кажется, что он льстит американцам? Лакей американского президента, хвастун и лжец?

— Полагаю, это так, — согласилась с ним Поузи. — Я перестала интересоваться политикой. Политики ужасно скучны.

Хотя в ее привычки не входило снимать мужчин в барах, ей вдруг сразу пришло в голову, как будто из генетического опыта, что поскольку им требуется так много слов и так много времени на разговоры о политике, прежде чем они достигнут необходимой стадии дружеских отношений, подогреваемых алкоголем, необходимого чувства товарищества, влечения друг к другу и согласия, которые могли бы в дальнейшем привести их к продолжению — или же не привести, — то это всего лишь инкубационный период, и они могут с таким же успехом поговорить и о политике, но все это сводится к известному развитию отношений. Однако в политике она была не сильна. Например, кто является премьер-министром Франции? Она вдруг поняла, что ничего об этом не знает.

— Вы приехали только сегодня? — спросила она.

— Да, всего полчаса назад.

— Катаетесь завтра?

— Нет. А вы?

— Вероятно, нет. На самом деле я не такая уж лыжница, — призналась Поузи. — Последний раз я каталась несколько лет назад, в Валь-Д’Изер, и в первый же день расшибла колено. Нет, я здесь по делам. С братом, — прибавила она на тот случай, если он видел Руперта.

— Как раз мой случай. «Непредвиденные дела». К счастью, я приехал вовремя и успел к обеду, который немного примирил меня с необходимостью провести несколько дней в Альпах. Здесь очень хороший стол.

— Ну, вы, должно быть, настоящий француз: мы уже обсуждаем кухню, — заметила Поузи. Его английский был настолько хорош, и настолько незаметным был акцент, что она подумала, что он, наверное, вовсе и не француз, а какой-нибудь шейх. Шейхи всегда хорошо образованы, обычно они заканчивают Оксфорд, Кембридж или Гарвард, правда пока что она не была знакома ни с одним шейхом.

— Мы можем перейти на другие темы. Легко заметить, что вы — самая красивая девушка в этом зале.

— Вы же не ждете, что я стану обсуждать с вами, как я выгляжу?

— Нет, конечно, нет. Впрочем, женская красота — еще одна тема, которая интересует французов.

— Мы, английские девушки, очень ревниво относимся к французским девушкам, все они такие красивые и шикарные!

— Разве вы не считаете их чересчур худыми, расчетливыми и сдержанными?

— Ну, англичанин ни в коем случае не стал бы описывать, как выглядит та или иная девушка, сдержанно или наоборот. Обычно английские мужчины не замечают, что носят женщины.

— Тогда в этом и состоит национальное различие, — ответил Эмиль.