Разделённые злом

Анна ускорила шаг к королевским покоям, куда шла. Остановившись перед дверями королевы и спрятав за улыбкой тревогу в глазах, она кивнула ожидающему там слуге, и тот открыл дверь…

– Прошу! – послышался голос матушки-королевы.

– Вы неотразимы, Ваше Величество, – выполнила реверанс Анна.

– Благодарю, милая, – улыбнулась та, пока окружившие служанки застегивали на ней платье из бордового бархата. – Благодарю и вас, девочки, – улыбалась она всем вокруг, одаривая теплотой своих серо-голубых глаз.

Счастливые прислужницы с поклонами одна за другой удалились из покоев, оставив свою правительницу с фрейлиной.

– Прекрасное утро, Анна, не так ли? – развела руками довольная королева и встала к одному из окон.

Её глаза приветствовали ясные небеса.

– Прохладно, – встала рядом Анна.

– Ну,… так осень вон, за тем холмом! – указала довольная королева на лесную даль.

Выпрямившись в строгую позу правительницы, она продолжила:

– Что-то мне доложили наши горячие подружки Елена и Алиса о внезапном интересе принца Филиппа к тебе?

– Матушка, помилуйте, для меня не существует никого иного, кроме друга моего сердца, Эдуарда! – стала оправдываться та.

– Что же ты не пояснишь это Филиппу? Он кинулся к тебе, не заботясь ни о чём, а вокруг полно ушей и глаз.

– Я поясняла.

– Где твой друг? Когда возвращается?

– Он ещё месяц в море.

– Ну что ж, хорошо, я поговорю с принцем, – вздохнула королева.

– Ваше Величество, – робко молвила Анна. – Маргарита…

– Молчи, – прервала королева. – Я наслышана… Поэтому и хочу узнать, в чём дело. По возвращении он другой… Что-то таит в себе…

И теперь таившаяся в душах тревога стала им обоим видна во встретившихся взглядах…

Глава 11

Разлетаясь в разные стороны, листья падали к ногам живущих всё ещё летом людей. Они будто уже сообщали о смене времени года, а холодный ветер заставлял кутаться в тёплые одежды…

– Ох, скоро уж, – вздыхала запыхавшаяся старушка.

Она ковыляла по узким улочкам, но, заметив сидевшую на пороге одного из домиков девушку, остановилась и всплеснула руками:

– Вот тебе раз! Вы только посмотрите на неё! Больная, и сидит на ветру! – продолжила старушка ворчать и замахала руками на девушку, печально взглянувшую в ответ. – Марш в дом, быстро! Ещё не хватало слечь совсем!

– Но я же одета, – указала та на себя, укутанную в старый шерстяной платок.

– Давай в дом! Ишь, упрямая какая!

– Сегодня моему братику двенадцать лет, – послушно направилась девушка в дом.

– Детка моя, Кэтрин, – крепко обняв, шла рядом старушка.

Она мягкими, тёплыми руками нежно гладила по спине и развивающимся золотым волосам этой юной Кэтрин,… такой дорогой, к которой ощущала материнскую любовь.

– Не думай о плохом прошлом, моя хорошая, моя ласточка! – добродушно говорила старушка. – Лучше думать о хорошем, которое у тебя обязательно будет!

– Без родных мне ничего не надо, – говорила та в ответ, войдя в маленький уютный их дом. – Глория, расскажи мне ещё раз о маме?

– Ох, милая,… боюсь я за тебя. Все эти годы ты так страдаешь, только об этом и думаешь, а я боюсь, не заболела бы ты! – снимала старушка Глория с себя плащ и повесила его на крюк в стене. – Ох, милая наша Кэтрин… Брата твоего мы найдём. Узнать бы только, куда та дама съехала… Муж то новый у неё, как оказывается…

– Знаю, – прослезилась Кэтрин. – А что со мной не могу понять. Не могу успокоиться.

– Занять тебя, я заняла… Ты помогаешь здешней поварихе. А страдания не выгнать, – расстроенно вздыхала Глория и устало села на стул к столу. – Может и я виновата… Не надо было всё тебе рассказывать-то.

– Глория, нянюшка, милая, – кинулась в тёплые объятия Кэтрин. – Не говори так! Я люблю тебя всем сердцем, но мне так тесно в душе без родных… От того, что так жестоко нас разлучили! Даже не знаем, кто!

– Всё наладится, ласточка моя! Помни, кто ты! Всё решишь сама. Я всегда помогу тебе, – обнимала няня. – И что я всё тебе не рассказываю что ли о маме? Сколько уж обо всех поведала! А ты взгляни в зеркало… Ты выросла вся в маму! Она всегда с тобой, и папа, и брат…

Начавшийся проливной осенний дождь стал хлестать в окна…

Сквозь мокрое стекло на потемневшее ночное небо с не меньшим страданием души смотрела и Виктория. Только её уединение в маленькой спальне таверны той ночью было скоро нарушено…

– Вот, это другое дело, – хлопнул в ладоши он. – Наконец-то, встала! Как ты себя теперь чувствуешь? Готова к службе?

– Я слаба, – повернулась Виктория с покрасневшими от постоянных слёз глазами.

– Так, давай, дорогая, посчитаем, – серьёзно заговорил хозяин, сложив на груди руки, так и оставаясь стоять у порога. – Те деньги, что тот молодой человек за гулянки с тобой заплатил, заканчиваются, а если их разбить на все дни, что ты пролежала больная… Ты здесь не бесплатно!

– Я знаю, – еле сдерживала она начавшуюся из-за опасения оказаться на улице в теле дрожь.