Раздели меня поровну

Глеб и Севка двигались, словно по разным сторонам одной бесконечной шпалы. Они синхронно делали рывок вперёд и одновременно задерживались. А затем они снова бросались наперегонки и снова приходили к финишу одновременно. Похожая вначале на детскую игру эта борьба превратилась в настоящую идею-фикс. Глеб и Севка окончили школу с золотыми медалями, выбрали одинаковую специальность и поступили в один и тот же институт. Они учились на повышенную стипендию и блестяще осваивали профессию. И всё же Севка считал, что обогнать Глеба ему никак не удаётся, более того, ему казалось, что он всегда в отстающих, что Глеб пусть на миллиметр, да опередит его. Это безумно злило Севку, злило буквально в мелочах. Он приходил в ярость оттого, что, зачитывая список учащихся, Глеба называли первым, потому что его фамилия начиналась на «В», а потом уже шла фамилия Жукова. Величко отравлял сознание и душу Жукова, превращая Севку в монстра, готового сорваться в любую минуту и вцепиться в горло врага.

А потом появилась Лида, которая произвела окончательную расстановку сил и послужила поводом к открытой войне между Жуковым и Величко.

Лида была хорошенькой, юной, обворожительной рыжеволосой студенткой с параллельного потока. Оптимизм брызгами летел от неё, и жизнь переполняла эту девушку. Её зелёные глаза озорно улыбались, и вся она излучала счастье. Она была уверена в себе и никогда не оставалась незамеченной.

Борьба за сердце, на первый взгляд легкомысленной, но как оказалось на проверку, недоступной красавицы была упорной и кровопролитной. Весь институт шептался о стычках Глеба и Севки, которые порой заканчивались драками. И всё же рыжеволосая нимфа сделала свой выбор. Подкупленная настойчивостью Глеба и, как выяснилось впоследствии, давно уже в него влюблённая Лида согласилась стать его женой.

Это стало сильнейшим ударом по самолюбию Севки. Ему хотелось выть от злости и отчаяния, хотелось реветь, как маленькому обиженному ребёнку.

В день свадьбы Севка решил напиться с горя и проспать минимум неделю мёртвым сном. Поставив перед собой две бутылки водки, Севка сел за кухонный стол с твёрдым намереньем их выпить. Мать застукала его за этим делом, когда первая бутылка была наполовину опустошена.

– Мальчик мой, Севочка, что ты делаешь? – Ольга вырвала из рук сына очередной стакан и встряхнула за плечи.

– Пью за здоровье молодожёнов, – заплетающимся языком ответил Севка, пряча лицо в ладонях.

– Сынок, не надо так. Я понимаю, что ты любил эту девочку…

– При чём здесь «эта девочка»? – перебил Севка. – Дело не в том, что именно «эта девочка», дело в том, что именно этот Глеб Величко. Этот поганый хохляцкий выродок!

– Не говори так, – сморщилась мать.

– Почему не говорить? – Севка посмотрел на неё исподтишка и ехидно сощурился. – Потому что он его сын? Сын твоего ненаглядного Андрея?

– Моя личная жизнь тебя не касается! – вспылила Ольга.

– Не касалась бы, если бы от нас не ушёл отец, – Севка резко взмахнул руками, словно собирался взлететь. – Ты могла развлекаться с кем угодно, только не делать из своего сына безотцовщину!

– Человек, который от нас ушёл, – тебе не отец, – тихо, но чётко сказала Ольга, пристально глядя в пол.

– Чего это ты там бормочешь? – Севка невольно вытянулся, прислушиваясь к словам матери.

– Твой отец – Андрей, а «поганый хохляцкий выродок», как ты выражаешься, – твой брат.

Севка медленно, словно заторможенный, поднялся из-за стола.

– Что ты сказала? – переспросил он осипшим от волнения голосом, навалившись руками на стол.

– Глеб – твой брат, – ещё тише повторила Ольга.

Севка пошатнулся, но устоял. Этот удар был похлеще всех тех известий, которые он успел получить раньше. Это был удар в квадрате, в геометрической прогрессии. Чего хотела добиться этим мать – неизвестно. Хотела ли она разозлить или же пробудить в сыне понимание и братскую любовь? В любом случае, ни того, ни другого она не добилась. Только распалила его и без того отравленное сознание. Хмель из него вылетел, глаза бешено завращались, и скулы угрожающе напряглись, как и жилы на шее и руках.

– Твой хахаль знает об этом? – резко спросил он мать, с трудом взяв себя в руки.

Ольга отрицательно покачала головой.

Севка хлопнул себя по лбу и, стараясь не разрыдаться, выдавил из себя:

– Так вот почему отец нас бросил! В тот день он узнал, что я не его сын.

Ольга ничего не ответила, чем подтвердила догадку Севки. Он вылетел из кухни и бросился в свою комнату, извергая ругательства и проклятия.

Такого сюрприза он не ожидал. Если бы кто-то прежде сказал ему, что он сам из рода ненавистного Величко, Севка убил бы, не задумываясь. А что же теперь? Теперь, когда выяснилось, что у Севки есть еще два брата, что один из них женится на любимой женщине, что у тех двоих всегда был отец, а у Севки его не было. Он был приблудышем, которого мать когда-то нагуляла.