Разделяй и Властвуй (СИ)

Марко произнес максимально твердо. Почти приказным тоном. Лукреция и Сандра молчали. Первая понимала, что это часть ее работы на семью, вторая — желала быть женой мэра. Наверное, поэтому не было никаких комментариев. Поэтому его слова были встречены кивками. Но Марко смотрел на Лукрецию и Сандру и понимал, насколько их безоговорочное послушание обманчиво.

3.2. Лукреция. Прошлый год. Август

Лукреция чувствовала себя дурно. Август в Неаполе быть чуть менее жарким, чем июль, но все равно невыносимым. Казалось, что температура в городе хочет добить ее, наказать за то, что она позволила отношениям с Витторио так далеко зайти. Неаполь казался ее личным котлом в аду, в котором она горела за свои грехи. Медленно сгорала и от страсти, и в наказание за нее.

Совесть внутри кричала, что она поступала неправильно. Но долго избегать Витторио не получалось. Как сильно она пыталась не оставаться с ним наедине, он искал предлоги, чтобы они оказались вдвоем. И противостоять этому было бы проще, не тяни ее к нему.

Улыбчивый, доброжелательный Витторио казался солнцем. Теплым, согревающим, ласковым. Хотелось прижаться к его груди, почувствовать, как длинные пальцы скользят сквозь волосы, поглаживая ее, как чувственные губы целуют шею, плечи, ключицу, постепенно спускаясь все ниже.

Но как Икар увлекся полетом, позабыв наставления отца, она увлеклась Витторио. Интуиция подсказывала, что это лишь вопрос времени, когда она подлетит к солнцу слишком близко, потеряет крылья и рухнет вниз, но уже ничего не делала, чтобы это избежать.

— Когда ты пригласила меня на завтрак, Лу, то я ожидал не этого…

Голос Нико даже напугал Лукрецию. Вздрогнув, она сжала кулаки сильнее и вспомнила, что сжимала вешалки с платьями, а брат у нее в гостях.

— Напомню тебе, что я священник, а не стилист… Для этого могла бы пригласить маму. Она бы не была против помочь тебе выбрать платье на открытие музея.

От мысли, что мать окажется у нее дома, Лукреция почувствовала холодок по коже. Казалось, что квартира бережно хранила все воспоминания о ее отношениях с Витторио. Лукреция осматривала спальню и, словно в кино, видела, как они занимались сексом у нее в постели. Как, оказываясь сверху на Витторио, она любовалась его телом, напоминающим «Давида» Микеланджело. Как делала наброски с обнаженным Витторио, ругалась на него и при этом смеялась, стоило ему шевельнуться и начать дурачиться.

Казалось, что, как все эти картины возникали перед ней, они возникнут и перед матерью, которая роман с женатым мужчиной точно не одобрит.

— Но я же тебя кормлю за это, — в свою защиту сказала Лукреция. — Сварила тебе кофе, сходила за чамбеллой. С апельсинами. Как ты любишь.

— За это спасибо, — поблагодарил Нико.