Разделяй и Властвуй (СИ)

— Ты в порядке, Лу? — Вопрос Нико снова вернул Лукрецию в реальность из плена собственных безрадостных мыслей. Не совершает ли она самоубийство, пытаясь познать солнце? Или это то, что ей надо прежде, чем она выйдет замуж за Марко или кого-то вроде него? — Что у тебя происходит?

«Сплю с женатым ставленником Марко и пытаюсь договориться с совестью», — про себя ответила Лукреция.

Она потянулась за чамбеллой и оторвала себе кусок. Как объяснить это Нико? Брат казался ей существом с другой планеты. С самого детства он был самый тихий, скромный. Просто жил в своем мирке, читая книги и ухаживая за лошадьми. Никто не удивился, когда он решил изучать богословие в «Папском Григореанском университете», а потом пошел в семинарию. Она даже не удивилась, когда он признался, что у него никогда не было секса. Физическая сторона чувств просто не вызывала у него интереса. Милый, застенчивый, добрый, всегда готовый помочь. Как будто бы Цветочка из «Бэмби» рисовали с него.

— Если не готова говорить, то все в порядке, — мягко продолжил Нико, — но я вижу, что тебя что-то гложет. Если хочешь поговорить, то я здесь. И это останется между нами.

Его голос звучал мягко, спокойно, словно укрывал одеялом. Лукреция смотрела в наполненные искренней заботой глаза брата и все отчетливее понимала, что Нико, возможно, единственный человек, которому она могла открыться и чувствовать себя в безопасности.

— Как тайна исповеди? — уточнила Лукреция.

— Предполагалось, что как разговор с братом, но если тебе будет спокойнее, то можешь исповедаться, — мягко заметил Нико. — Господь да будет в сердце твоём, чтобы искренно исповедовать свои грехи от последней исповеди…

— Боюсь, что не помню, когда ходила на исповедь в последний раз… — заметила Лукреция, виновато улыбнувшись.

— Говори уже, — протянул Нико, потянувшись за чамбеллой.

Лукреция взяла свою чашку с прикроватного столика, сделала глоток и поняла, что кофе остыл. Проглотив неприятную жижу, она рассказала о первом поцелуе в Витторио в ратуше, о ее попытках избегать его, о том, как в летний вечер все вышло из-под контроля прямо в музее в Секондильяно. И как все продолжалось до сих пор.

Нико внимательно слушал, периодически кивая, а Лукреция продолжила пить холодный кофе. Чем ближе оказывался момент, когда брат начнет говорить, тем волнительнее становилось Лукреции. Словно чья-то рука уже схватила ее внутри и вот-вот сожмет в кулак грудную клетку, сердце и легкие.