Раздолбай

К школе приближался высокий мужчина с галантной сединой. Он едва заметно прихрамывал, но держался достойно. На нем был серый костюм с застегнутыми пуговицами на пиджаке. Казалось, ему совсем не жарко.

– Георгий Анатольевич? – позвала Светлана.

– Здравствуйте, – учитель слегка склонил голову, как если бы на ней была шляпа, – вы, должно быть, Светлана?

– Д-да.

– Рад вас видеть. Мне сказали, что вы поможете мне пройти к директору, – Георгий Анатольевич улыбнулся. У его зеленых глаз сморщилась кожа. – Простите, что отнимаю у вас время. Вы еще молодая, у вас, должно быть, дел по горло перед началом учебного года.

– Что вы! – Светлана широко улыбнулась, указала рукой направление. – Идемте.

Они окунулись в прохладу фойе, миновали охранные турникеты и подошли к лестнице. Георгий Анатольевич огляделся: на стенах висели картины, портреты писателей и ученых.

– Здесь почти ничего не изменилось, – заметил он. – Столько лет прошло, а я все еще помню, куда нужно пройти, чтобы оказаться в библиотеке.

– Теперь ее расширили и книг стало гораздо больше. Хотите туда заглянуть?

– Нет, дорогая, я и так вас задерживаю.

Они поднялись по лестнице на второй этаж и двинулись по бесконечному коридору.

– Могу я поинтересоваться, почему вы пришли? – спросила Светлана.

Георгий Анатольевич остановился возле окна, положил руку на подоконник и взглянул на строящееся здание. Он помнил, как под окнами школы была детская площадка. Теперь ее снесли и застраивали неприятно желтым зданием. Под ним исчез палисадник с цветами и деревьями.

– Наверное, вы уже наслышаны о печальном инциденте? – спросил Георгий Александрович, не глядя в сторону Светланы.

– Да. Старшеклассник прыгнул с крыши.

– В своей предсмертной записке он обвинил моего внука. Так и написал: «во всем виноват Рома Лисов». И больше ничего. Полиция выясняет причины его поступка и проверяет Рому. Он мальчик хороший, хоть порой и ведет себя как грубиян. Думаю, по долгу службы вы не раз с ним столкнетесь в стенах этой школы. А я пришел сюда, чтобы попросить Людмилу Михайловну об одолжении. Пока ситуация не прояснится, я хочу приглядывать за моим внуком и уберечь его от небрежных поступков. Он похож на своего отца, часто злится не по делу, хоть и пытается бороться с этой чертой характера. Пока мои возраст и силы позволяют, я бы хотел устроиться сюда преподавателем.

Светлана удивленно взглянула на него, несколько раз моргнула.

«Мне ведь это не послышалось?» – подумала она, едва не забыв дышать.

– Вы будете здесь учителем? Правда? – выдохнула она.

– Если директор школы позволит, – Георгий Анатольевич улыбнулся.

Осень

Глава 10. Рома

В ночь на первое сентября Рома не спал. Он ворочался в кровати, рассматривал потолок, думал о Егоре, а когда закрывал глаза – представлял, как Полосков прыгает с крыши, расставив руки. Стоило тому приблизиться к земле на опасное расстояние, как Лисов раскрывал глаза, боясь увидеть конец.

«И почему же ты прыгнул, придурок? – думал Рома, постукивая пальцами по животу. – Какого хрена вписал мое имя в записку? Почему ты скрыл настоящую причину в своей ненависти ко мне?»

Ночь сменялась утром, всходило солнце. Ветер колыхал занавеску, где-то над ухом зудел комар. Рома махнул рукой, отгоняя его, и посмотрел на часы. Шесть утра.

«Пора вставать», – мысль принесла ему облегчение. Скрипнув пружинами прохудившегося дивана, Лисов поднялся. Сделал зарядку, повертел телом и головой, размял напряженные мышцы. Ему предстояло выйти сегодня на бой с общественностью. Рома любил внимание, но не такое.

В дверь постучали. В приоткрытую щель заглянула бабушка и улыбнулась, увидев внука.

– Доброе утро, родной. Приходи есть, сегодня ведь в школу, – ласково сказала она.

Завтракали они втроем. Дед тоже проснулся и уже сидел в выглаженном сером костюме. Он читал книгу в очках и пил чай. Рома умял пшенную кашу на молоке, запил ее чаем и вгляделся в лица родных. Бабушка смотрела на него с улыбкой, дед же ни на секунду не отвлекался от чтения.

– Сегодняшний день может вас разочаровать, – сказал Рома.

– Почему это? – удивилась Ольга Никитична.

– Ну…то, что меня еще не закидали кирпичами, не означает, что меня не винят в смерти Егора. Думаю, люди меня ненавидят.

– Даже если так, – сказал Георгий Анатольевич, закрыв книгу и поправил очки, – докажи им, что ты не совершал этого. Ты мой внук, и я верю всему, что ты скажешь. Ты же не обманываешь нас с бабушкой?

Они посмотрели Роме в глаза в ожидании. Бабушка обеспокоенно теребила руки, дед не моргал. Все ждали от него принятия решения, а Лисову хотелось просто быть раздолбаем, как прежде. Когда ни о чем не надо было заботиться, когда никто не обвинял его в своем самоубийстве.

– Не обманываю. Я все же честный человек, – ответил Рома. – Да и смысл мне врать? Я не хочу сидеть за решеткой всю оставшуюся жизнь. И вообще больше никогда туда не хочу.

– Не волнуйся, Ромочка. Что бы ни случилось, мы с тобой, – бабушка взяла его за руку. – Мы – семья. Мы от тебя не отвернемся.