Раздражающие успехи еретиков

— Поскольку вы поняли, по крайней мере, часть этого, полагаю, следует пойти дальше и сказать вам, что, хотя я могу «видеть» многие вещи, я не вижу ни будущего, ни прошлого — только настоящее. Очевидно, что даже это иногда может дать большое преимущество, но это означает, например, что я не мог просто усилить свой хрустальный шар — и, нет, на самом деле я им не пользуюсь — и заранее сказать Кэйлебу, что сделают Гарвей и Уиндшер, когда узнают, что мы высадились позади них.

Кларик задумчиво поджал губы, затем кивнул, и Мерлин продолжил.

— Хотя я не могу предвидеть будущее, я могу сказать вам, что граф Уиндшер собирает почти четыре тысяч солдат примерно в двух милях отсюда вниз по дороге. На самом деле это довольно хорошая позиция с его точки зрения, и полагаю, он рассчитывает на то, что местность не позволит вам понять, насколько он близок, пока вы не наткнетесь на него.

— Что дает неплохую возможность осуществить намерения его величества, — задумчиво произнес Кларик.

— Да, это так. Но место, которое он нашел, на самом деле дает ему гораздо больше шансов атаковать, чем, думаю, предполагал император.

— Может быть, и так. Но если его позиция настолько хороша, то, если мы не сможем склонить его к атаке, мы будем вынуждены остановиться, по крайней мере, до тех пор, пока не сможет подойти бригадный генерал Хеймин, чтобы поддержать нас. Так что либо мы найдем способ убедить его сражаться, либо позволим ему прижать нас, возможно, достаточно надолго, чтобы Гарвей выбрался из ловушки.

Мерлин кивнул, и Кларик задумчиво нахмурился.

— Расскажите мне больше об этой местности, которую выбрал Уиндшер, сейджин, — сказал он.

* * *

Граф Уиндшер нахмурился, внимательно прислушиваясь к отдаленным выстрелам с другой стороны гребня. Они неуклонно приближались, и он надеялся, что его передовые пикеты не понесли слишком много потерь.

Проклятые винтовки, — с негодованием подумал он.

Он вспомнил свое собственное недоверие на Харил-Кроссинг, когда по нему открыли огонь из спрятанных в лесу винтовок. Сначала он буквально не мог поверить, что это происходит на самом деле. Никто не мог стрелять так далеко или так быстро — сама идея была немыслима!

К сожалению, чарисийцы могли. Уиндшер не мог полностью согласиться с мнением Гарвея о том, что новые винтовки перевернут всю принятую тактику боя, точно так же, как их галеоны уже перевернули всю принятую тактику на море, но даже он должен был признать, что последствия будут серьезными. Он не был готов предположить, что они просто сделали кавалерию устаревшим, а не решающим видом войск, но он был достаточно честен, чтобы признать, что, по крайней мере, частично это нежелание могло быть чистым упрямством с его стороны.

Война, в которой кавалерия была сведена исключительно к разведывательным силам, способным время от времени наносить удары и убегать, но беспомощным против любой непоколебимой позиции пехоты? Ерунда. Смешно! Немыслимо! И все же, как бы яростно Уиндшер ни отвергал эту идею, он не мог избавиться от гложущего подозрения, что Гарвей был прав.

Даже на продолжительном галопе типичный кавалерист мог преодолеть менее пятисот ярдов за минуту. Против медленно стреляющих гладкоствольных фитильных ружей, максимальная эффективная дальность стрельбы которых составляла не более ста ярдов, это означало, что у мушкетеров будет время только на один выстрел, прежде чем всадники окажутся над ними. Но эти проклятые чарисийские винтовки стреляли в четыре или пять раз быстрее, чем фитильные замки, и в четыре или пять раз превышали эффективную дальность стрельбы. Именно по этой причине стрелкам, развернутым для прикрытия приближающихся колонн пехоты, удавалось держать разведчиков Уиндшера на расстоянии. По той же причине стрелкам приходилось держаться достаточно близко к своим колоннам, чтобы отступить, если им угрожала кавалерийская атака, но способность пехоты двигаться практически по своему усмотрению, даже в присутствии превосходящего количества кавалерии, казалась извращением для солдата старой школы, как Уиндшер.

Что ж, Корин, возможно, и прав, — неохотно согласился Уиндшер. — Я все еще думаю, что он слишком остро реагирует на то, что произошло в Харил-Кроссинг, но готов признать, что могу ошибаться на этот счет. Но даже если это так, у этих ублюдков нет ни одного копейщика. Если они просто подойдут достаточно близко…

— Милорд.

Уиндшер очнулся от своего самоанализа, когда к нему подбежал Гэлван.

— Да, Нейтин?

— У них два батальона по эту сторону границы леса. Еще один только начинает появляться, но они позволили увеличить расстояние между ним и двумя другими до более чем трехсот ярдов.

— Они сделали? — глаза Уиндшера заблестели, и Гэлван улыбнулся.

— Да, милорд, и их передовой батальон направляется прямо к нам. Наши пикеты отступают перед ним, как вы и приказали. Это стрельба, которую вы можете услышать. — Он мотнул головой в направлении щелкающих винтовочных выстрелов.