Раздражённые

Мысль о том, чтобы позвонить родителям и получить выговор, не слишком привлекательна. Я не успеваю ответить, потому что к нам присоединяются два жутких, разъяренных байкера. Данте обнимает Карину за талию, ясно показывая всему миру, кому она принадлежит. На секунду я испытываю укол сожаления, ревности и еще кое-какой глупой эмоции. Но когда Ромео собственнически обнимает меня за плечи, мне стыдно признаться самой себе, что мне это, действительно, нравится.

— Мы начали о вас беспокоиться, девочки, — говорит Ромео. Ложь полнейшая. Больше похоже на то, что они видели, как мы разговаривали с Хантером, и решили проверит ситуацию.

Я вроде как люблю чрезмерную защиту, но в то же время и ненавижу. Мне и так достаточно хлопот от моих родителей. Мне не нужен мужчина, который возьмет на себя их обязанности.

Внезапно мне начинается казаться важным то, чтобы последовать своим планами уехать в Калифорнию.

— Мы в порядке, — отвечаю я.

Хантер, явно, понятия не имеет, что и думать о Данте и Ромео. Дерьмо. Я могу только представить историю, которую он, побежав домой, расскажет своим родителям, а потом они расскажут моим родителям, и прежде, чем ты поймешь, шериф уже будет стоять у парадной двери клуба «Железных Быков».

Фантастически, черт побери.

Ромео не захочет, чтобы я ошивалась рядом, если из-за меня у него будут неприятности.

Все в порядке. Все мы все равно знаем, как это закончится. Возможно, мне удастся его увидеть снова, когда я буду навещать Карину.

Я пытаюсь высвободиться из-под его руки, но он крепче прижимает меня к себе.

— Кто твой друг, милая? — спрашивает меня Ромео.

— Хм, Рид, этой мой сосед, Хантер. Хантер, это мой, хм… друг, Рид.

От меня не ускользает отвращение, которое появляется на лице Хантера, или то, как Данте выгибает брови, когда я использую настоящее имя Ромео.

Никто не притворяется вежливым и не предлагает руку для пожатия.

— Ну, хорошо, тогда. Было приятно снова тебя увидеть, Афина.

Хантер чуть ли не убегает от нас.

Парни в тишине ждут вместе с нами, пока мы, наконец, не покупаем содовую. Карина и Данте возвращаются к своему покрывалу, но Ромео отводит меня в сторону.

— И что это было?

Не знаю, почему я стараюсь изображать из себя дурочку.

— Что?

— Этот чувак. Это твой парень?

— Нет, — слишком быстро отвечаю я. Я не привыкла к такому сильному интересу со стороны парня.

Я не могу решить, то ли это лестно, то ли, действительно, чертовски раздражает.

Глава 6

Ромео

Афина — большая проблема для меня.

Один взгляд на этого похотливого ублюдка, строящего глазки моей девочке, и я был готов разорвать его на куски. Хотя я предпочитаю приберечь свою склонность к насилию для своего мотоклуба. Я не страдаю такой ерундой, как ревность. В этом нет никакого смысла. Либо сучка хочет трахнуться со мной, либо нет. Одна уходит, другая приходит. Именно так и было с того дня, как я надел свою жилетку с логотипом «Железных Быков». И все стало только лучше, как только на ней появилась нашивка «Президент».

Эта сильная, первобытная потребность заявить на нее свои права ощущается странно, но правильно.

То, как быстро она отвечает «нет», говорит мне, что за этим скрывается какая-то история.

— Значит, сейчас он не твой парень? Или он никогда и не был парнем?

Он упирает руки в бока и наклоняет голову.

— Почему ты такой надоедливый? Я не спрашивала у тебя, которую из множества полуголых женщин, ходящих в твоем клубе, ты трахнул.

На секунду я не знаю что сказать. Я не привык к дерзкому ответу от сучек, но мне нравится.

— Мы говорим не про меня. И ты можешь спрашивать у меня все, что угодно, просто будь готова к ответам.

— Я могу ответить тебе также, знаешь.

Боже, ее чертов рот делает меня твердым. Я продолжаю смотреть на нее сверху вниз, пока она не фыркает и не закатывает глаза. Мне нравится, что ее не так легко запугать. Это важное качество для старухи.

Не то, чтобы я думал об этом.

Она делает глубокий вдох и использует фальшиво-терпеливый голос.

— Он никогда не был парнем. Хотя когда мы были моложе, мы тусовались вместе и все такое. Теперь ты доволен?

Нет. Вообще-то, я хочу пойти и вмазать кулаком по его мордашке пару раз. Разочарованный рык вырывается из меня, и маленькая сучка просто начинает смеяться.

— Ты что, собираешься ударить меня дубинкой по голове и утащить за волосы? — спрашивает она.

— Да, возможно.

Она смеется, будто у меня не настолько крепкие яйца, чтобы сделать это и оборачивается, чтобы вернуться к нашему покрывалу. Я быстро догоняю ее и, схватив за руку, притягиваю к себе.

— Не так быстро, Пирожочек.

— Что еще?

— Как сильно ты хочешь увидеть остаток шоу?

Она встречается со мной взглядом, и ее дыхание учащается, заставляя ее сиськи подниматься и опадать.

— А что? — спрашивает она так тихо, что я читаю вопрос по ее губам.

Я наклоняюсь, поднимаю пальцы и обхватываю ими ее шею, и, притянув ближе, шепчу на ухо:

— Потому что я хочу забрать тебя домой и зарыться языком в твою киску.

Мои грязные слова заставляют ее дрожать. Я бросаю взгляд вниз и вижу, что ее соски упираются в ткань ее топа.