Раздражённые

К счастью, она не спорит. После того, как она благополучно заперта в спальне, я киваю Снейку, который вызывающе вздергивает подбородок.

— Ни от кого я не убегаю.

— А я слышал другое.

Он качает головой, и капли крови падают на и без того грязный ковер.

— Соседка твоей сучки обокрала меня. Просто возвращаю свои деньги.

Чем больше я злюсь внутри, тем спокойнее выгляжу снаружи. Я прислоняюсь спиной к стене и скрещиваю на груди руки.

— Ты же знаешь, что Афина здесь ни при чем. И, может быть, ты не слышал, но за твою полумертвую тушу полагается щедрая награда.

Его глаза расширяются, потому что он знает, что я говорю правду.

Бросаю взгляд на Данте.

— Афине не нужно видеть этого. Отведи его в другую комнату. Делай, что должен, но не убивай. Дикон хочет его живым.

Пока Данте тащит Снейка в заднюю часть квартиры, Неро убирается в гостиной. Я ухожу за Афиной.

Она занята тем, что запихивает вещи в рюкзак, но останавливается, как только видит меня, входящего в комнату.

Бросившись ко мне, она обнимает меня.

— Большое тебе спасибо. Я так…

Я прерываю ее, потому что не хочу говорить об этом.

— Я отвезу тебя домой.

Она печально оглядывает свою комнату.

— Но я не хочу…

Я обрываю ее протест:

— Тебе сейчас небезопасно оставаться здесь. Дома ты будешь в большей безопасности.

— Ладно. Спасибо.

Это просто поездка. Это ничего не значит.

Афина

Ромео спас меня.

Я так благодарна.

Но также я чувствую себя ужасно.

— Ромео, мне нужно…

— Не хочу об этом говорить, Афина.

— Я знаю. Пожалуйста, просто позволь мне объяснить…

Он вскидывает голову и смотрит на меня так свирепо, что мое сердце начинает бешено колотиться.

— Так ты трахалась со Снейком, или с кем-то из его приятелей? — он рычит на меня.

— Что?

Как он может спрашивать меня об этом?

Он падает на кровать и смотрит на меня.

— Ну, раз уж ты использовала меня, чтобы я сорвал твою вишенку и все такое, то я решил, ты захочешь наверстать упущенное.

Мне требуется пара секунд, чтобы осознать его слова, именно поэтому, я не ударяю его.

— Во-первых, не могли бы мы прекратить все эти штучки с «сорвал твою вишенку», это звучит так отвратительно.

Он слегка улыбается.

Я беру еще несколько своих вещей и запихиваю их в рюкзак вместе с бумажником и еще парой мелочей, которые не хочу оставлять. У меня такое чувство, что я сюда не вернусь. Никогда.

— И нет, я этого не делала. Я не… я не такая. Ты мой единственный… — как он смеет, когда у самого полный клуб развратных девчонок, готовых прыгнуть ему в постель. — А сколько девушек из твоего клуба услужили тебе с тех пор, как я ушла?

По какой-то причине, мой вопрос стирает ухмылку с его лица.

— Ни одной. И мне плевать, веришь ты или нет.

Я хочу назвать это чушью. Вот только его лицо так напряжено от эмоций, которые он явно не хочет, чтобы я видела, что это заставляет меня думать, что он говорит правду. Я останавливаюсь и сажусь рядом с ним на кровать, затем легонько скольжу своей рукой по его. Ромео не отдергивает руку, но и не смотрит на меня.

— Тебе не нравится быть уязвимым, не так ли?

Наконец-то, он поворачивает голову, и я мельком вижу промелькнувшее противоречие в его темных глазах.

— Я не могу позволить себе быть уязвимым в этой жизни, — он убирает свою руку из-под моей и проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. — А ты делаешь меня уязвимым.

Боже мой. Неужели он только что признался мне в этом? Может быть, в конце концов, он не ненавидит меня.

— Это не так уж и плохо.

— Да, это так. Не говоря уже о том, что ты тайком выскользнула из постели посреди ночи и оставила лишь одну гребаную записку…

— Прости…

Ромео прижимает палец к моим губам и продолжает:

— Какой-то парень позвонил мне и сказал, что собирается причинить тебе боль, и я, даже не колеблясь, приехал сюда с пятью своими братьями, чтобы спасти тебя. Не думал ни о каких последствиях.

Я ерзаю, держа руки на своих коленях.

— Спасибо, — мой голос едва слышен из-за грохота в ушах. — Мне очень жаль.

— Из-за чего? Что улизнула посреди ночи? Втянула мой клуб в войну, которую мы не можем себе позволить?

— Всего этого. Я не думала, что…

— Да, ты не подумала. Ты решила перейти на темную сторону, заставила байкера-головореза сорвать твою вишенку и уехала.

Подождите. Он больше, чем просто зол.

— Я задела твои чувства?

Ромео свирепо смотрит на меня.

— Нет.

— Рид, ты можешь быть уязвимым со мной.

— Нет. Не могу, — он взглядом блуждает по моему лицу, и я не думаю, что ему нравится то, что он видит. — Я не доверяю тебе.

— Рид…

— Я спрашивал тебя о твоих планах. Ты должна была…

— Я думала, ты попытаешься меня остановить.

— Видимо, кому-то и следовало тебя остановить.

Намек на то, что я вляпалась в эту историю из-за своей наивности — хоть это и правда — посылает огонь по моим венам. Злой огонь, который заставляет меня говорить глупости.

— Знаешь что? Пошел ты! Здесь у меня все было в порядке. И если бы я не встретила тебя, этого бы вообще никогда не случилось.

Упс. Как только слова слетают с моих губ, я хочу вернуть их обратно, но уже слишком поздно.

Он встает, стиснув зубы и сжав кулаки.