Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой

В июле 1974 года Иоаннидис ускорил конец диктатуры, предприняв авантюру по организации военного переворота на Кипре. Он задумал присоединить большую часть Кипра к Греции, отдав меньшую часть Турции и обеспечив тем самым желанное для многих воссоединение греков-киприотов с исторической Родиной, известное как «эносис». Похоже, что к этой авантюре Иоаннидиса подтолкнуло не только желание провести «победоносную войну» для повышения популярности хунты внутри Греции, но и благосклонное отношение к его планам со стороны американских греков из ЦРУ, которые сулили ему большую часть Кипра в обмен на нейтрализацию президента страны архиепископа Макариоса III, насолившего Киссинджеру тем, что закупил вооружения у Чехословакии.

В ходе последовавшего за этим переворота архиепископ Макариос был смещен, что послужило поводом для вторжения турецкой армии, оккупации северной части острова 40-тысячным турецким военным контингентом и провозглашения т. н. «Турецкой республики Северного Кипра», остающейся и по сей день не признанной ни одним государством мира, за исключением Турции.

Шансов против турецкой армии у киприотов не было никаких. Придя к власти в 1967 году, полковник Пападопулос первым делом вывел с острова греческую армию, направленную туда четырьмя годами ранее Георгиосом Папандреу по просьбе архиепископа Макариоса. Пападопулос не хотел ничем раздражать турок и явно действовал по указке американцев. В итоге в 1974 году Кипр защищали немногочисленная Национальная гвардия и единственный торпедоносец «Левендис», укомплектованный командой из 9 человек – 3 местных грека-киприота и 6 прикомандированных моряков ВМС Греции. Отряд из нескольких греческих субмарин, отправленных в первый момент на перехват турецких военных кораблей, дошел до Родоса, но не смог добраться до места назначения, получив приказ вернуться обратно на греческие базы. Известно, что возвращение субмарин последовало за телефонным разговором между госсекретарем Г. Киссинджером и греческим адмиралом Петросом Арапакисом, главкомом ВМФ Греции и командующим силами НАТО в Восточном Средиземноморье[116].

Что касается руководителей хунты, затеявших кипрскую авантюру в расчете на поддержку американцев и убеждавших Вашингтон, что турки не пойдут на военные действия против Кипра, то они открестились от всякой ответственности за случившееся и сидели по домам. Разразился тяжелейший военно-политический кризис.

Все это, конечно, создало серьезную угрозу миру и стабильности в Восточном Средиземноморье, а Греция и Турция, несмотря на все маневры правящей хунты, оказались на грани полномасштабной войны. И тут произошел дальнейший раскол среди военных. Самые умные из них осознали, что Греция не в состоянии воевать против Турции и что страна в полном тупике. Эти военные понимали, что если не вернуть Грецию нормальным гражданским политическим лидерам и не передать им ответственность, это может кончиться военным трибуналом и расстрелом для них самих. (Кстати, даже недалекий Иоаннидис не хотел формально отвечать ни за что и именно поэтому отказался от всех государственных постов.) Другого выхода, кроме передачи власти, не было. Только фашистоиды типа Иоаннидиса думали, что страной можно управлять из военной полиции до бесконечности.

В общем, ситуация была остро критическая, и нужно было срочно что-то предпринимать. Действующий президент Федон Гизикис, формально занимавший свой пост при Иоаннидисе для демонстрации некоего подобия конституционного порядка, понял, что Иоаннидиса пора отстранять. Генерал Гизикис и оппозиционные хунте генералы во всех родах вооруженных сил, а также политики «старой гвардии» сумели договориться – судьба хунты была решена. При этом главным вопросом повестки дня был вопрос о новом лидере страны.

Интересно, что Пападопулос и американцы несколько лет пытались найти подходящие политические фигуры для того, чтобы как-то улучшить имидж греческого режима и смягчить проблемы, связанные с неэффективным управлением. С этой целью Пападопулос привлек на пост министра экономики Спироса Маркезиниса, ранее занимавшего пост министра финансов в правительстве маршала Папагоса. Больше никто из видных фигур сотрудничать с Пападопулосом не захотел, да и у Маркезиниса мало что получалось, потому что у него не было авторитета. Поэтому в условиях кризиса, когда дни хунты были сочтены, нужно было срочно найти лидера, способного преодолеть раскол общества и найти оптимальные решения для проблем безопасности Греции и ее дальнейшего развития.

При этом американцы хотели видеть в качестве премьер-министра гражданского политика, лояльного Вашингтону, типа вышеупомянутого министра экономики. Поддерживал назначение Маркезиниса и Пападопулос. Но как уже было сказано, Маркезинис не подходил, а другие кандидатуры были совсем уж второсортными и поэтому тоже были отбракованы. Караманлиса американцы боялись и не хотели, потому что он для них был непредсказуемой личностью.