Раздвоение личности

— Сережка, это ты? Сережка! — рассмеявшись, она бросилась ему на шею.

Он крепко обнял ее и поцеловал в щеку.

— Сереженька, извини! Я просто балда!

— Да ничего. Твой муженек меня тоже не сразу признал, — теперь он разглядывал ее и насмешливо щурился.

Сережка Веснин! Уже много лет она его голос только по телефону и слышала. По телефону она его сразу бы узнала.

Иван вот с Сережкой уже встречался, но он и не подумал предупредить ее, как сильно тот изменился. Впрочем, это не удивительно. Иван есть Иван.

— А ты такая же, Ринка… — Веснин не сводил с нее глаз. — Тебя нельзя не узнать.

Это она-то — такая же? Как десять лет назад, да? Неправда, наверное, но приятно.

— Спасибо, конечно. Неужели не шутишь? — сказала она.

— Это правда. Гляжу — ты, стоишь и смотришь. Сомневалась?

— Нет. Я случайно посмотрела.

Она почувствовала, что краснеет, как девчонка.

“Сереж, тут кое-кто предложил мне тебя охмурить, и я прикидывала свои возможности”.

Правдивый ответ не есть правильный.

— Давай я тебя подброшу. Ты куда? На работу? А давай Ваньке позвоним?

Он вынул мобильный, сказал в него, усмехаясь:

— Ванька? Привет! А я тут Рину встретил. Разрешаешь мне до работы ее подбросить?

Как будто для этого требовалось разрешение.

— Так и быть, — отозвался Иван, и добавил немного сварливо: — Кстати, она должна быть на работе уже десять минут назад! — Регина отлично его слышала.

Веснин опять засмеялся.

— Понял, — он подтолкнул ее к машине. — Ну, значит, поехали!

Через несколько минут уже не казалось, что Веснин изменился так уж сильно. Глаза те же, странно светлые, голубые-голубые, и ресницы короткие и очень густые, пшеничные, только из-за глаз следовало бы сразу его узнать. Мимика, жесты — все осталось прежним. Раньше Веснин был невероятно, просто болезненно худой. Когда-то про таких шутили, что их за шваброй спрятать можно. Однажды так вышло, что они с Ваней привели Сергея в гости к родителям, и мама тут же, ни о чем не спрашивая, побежала разогревать суп и второе. Они тогда над этим так смеялись!

Это в его, Сережкину честь Иван захотел сына назвать Сережей, и Регина ничего не имела против. А сегодня она его не узнала…

— Ты, что, всегда опаздываешь? — полюбопытствовал Веснин.

В машине бодряще пахло кофе с лимоном, Регина с удовольствием вдохнула запах, и ответила:

— Я никогда не опаздываю. Только сегодня…

“Видишь ли, я тут с ума сошла пару дней назад”. Это она подумала только, а если сказать?

— Тогда ладно. Может, чем на работу идти, лучше позавтракаем где-нибудь? Раз уж ты все равно опоздала?

Он уверенно вклинился между автобусом и белой “девяткой”.

— Нет, Сереж. Нельзя. Мне на работу нужно.

— Жаль. Ну ладно.

В машине Веснина было невероятно… удобно. Очень просторно, тепло, и этот вкусный запах. Почти такое же чувство — простора и удобства — она испытывала, когда ее куда-нибудь подвозил Виталик. Но здесь было лучше, чем у Виталика. Здесь ей все нравилось больше — мягкость и ширина кресел, строгая элегантность обшивки, и почему-то этот запах — особенно. В их с Иваном машине все было не так. У них была просто машина, средство передвижения.

— Послушай, а куда ты меня везешь? — вдруг спохватилась Регина.

— Я через Восточный бульвар поехал, так короче…

— Нет, я не о том. Я ведь не сказала тебе, где работаю — ты что, знаешь? Откуда?

— А, это. Мне Ванька сказал. Показал даже, пальцем. Просто мы мимо проезжали, он и показал. Я и крестника своего повидал уже. Хороший парень. Единственное, о чем жалею — у меня такого своего нет!

— Сереж, хотя бы для этого тебе и надо было жениться!

— Ага. Меня этим вопросом родители уже уели. Ты хоть пожалей.

— Хорошо. Пожалуйста. Просто, зачем жалеть, если можно…

Сережа захохотал, раскатисто, весело.

— Рин, я не собираюсь жениться “для этого”. “Для этого” как раз можно и не жениться. Я ведь не такой, как Ванька. В этом вопросе мы разные. И так все у меня отлично, справляюсь. Вам бы, женщинам, только женить!

— Ну, да, как будто я пыталась тебя женить.

— А жаль, что не попыталась!

— Что?..

— Ничего.

Отсмеявшись, Веснин добавил почти серьезно — так, только чуть-чуть улыбаясь:

— Ты, понимаешь, замужем, а ни с кем больше я не захотел связываться.

— Не говори глупостей!

— Какие глупости? Жена друга — это святое.

Это была его обычная шуточка. Надо же, вспомнил.

— Ты навсегда сюда, Сереж?

— Нет, Рина, уеду скоро, наверное. Но, в конце концов, опять сюда вернусь, это конечно.

— Так ты в отпуске?

— Я в отставке, Ринка.