Раздвоение

Она подошла к нему, обняла его голову и стала трепать его волосы. Он неуклюже положил руки на ее спину и медленно опустил их на попу.

— Что это ты делаешь? — она отпрыгнула, засмеявшись.

Он встал, схватил ее за плечи и поцеловал в губы. Она отстранилась, замотала головой:

— Я чего-то не понимаю, Сергей…

— Да ладно, — сказал он мерзким небрежным, хамоватым тоном, при воспоминании о котором содрогался еще многие годы. — Ты ведь понятно зачем меня пригласила. Ты меня хочешь, я тебя хочу, зачем терять время и говорить о погоде?

Он потащил ее в комнату, на диван. Она не вырывалась и не хваталась за косяки, она просто говорила: «Сергей, перестань, ты делаешь ошибку. Я говорю, ты делаешь ошибку, прекрати». Когда он положил ее на диван и навалился сверху, она уперлась рукой в его грудь и сказала сухо: «Сначала один вопрос, хорошо?» — «Да, конечно», — ответил он, тяжело дыша. — «Мне звонила эта пронырливая сука с дачи неделю назад, сказала, что ты отыскал ее, и вы с ней трахались. Это правда?» — «Слушай, ну пожалуйста…» — сказал он и стал целовать ее шею. Она подняла его голову двумя руками, посмотрела строго в глаза и сказала: «Сергей, пожалуйста, остановись на минуту. Ты что, обзваниваешь старых подруг с дачи, потому что тебе не с кем трахаться?» — «Ты дашь мне? Ну, пожалуйста», — взмолился Сергей. В последующие годы он часто вспоминал эту фразу и краснел от стыда. — «Дам. Бери», — она расслабилась и уставилась в потолок. Он стал торопливо ее раздевать, запутался в застежке лифчика, бросил, стянул с нее спортивные штаны вместе с трусами, стал массировать влагалище всей ладонью. Оно было сухим. Он снова переметнулся к лифчику, стянул его вниз, на талию. Посмотрел на ее лицо, повернутое к окну, попытался поцеловать в губы, но она отвернулась. Тогда он встал, разделся, швырнув одежду кучей на пол, достал из заднего кармана джинсов презерватив, трясущимися руками натянул его, навалился на нее. Долго возился одной рукой, чтобы вставить, другой сжимая ее грудь. Начав двигаться, он прошептал ей на ухо: «С какой скоростью ты хочешь?» Она не ответила. Он стал двигаться медленнее, с расчетом дольше не кончать. Протянуть удовольствие, однако, не получилось. «Ну что, все? — спросила она холодно. — Теперь вставай и одевайся» — «Мы не можем полежать вместе, обнявшись?» — спросил он и потерся щекой о ее грудь. — «Нет, не можем, слезь с меня… И пожалуйста, не тряси передо мной мудями», — добавила она, когда он стал снимать презерватив. — «Из нас получится отличная пара, — сказал он как можно бодрее, завязывая презерватив узлом, чтобы не потекло. — Ты свободна, я свободен. Нас связывает столько всего в детстве…» — «Нас ничего не связывает, — она быстро одевалась, отвернувшись от него. — Пожалуйста, уходи, не затягивай. Я хочу в душ» — «Я могу тебя подождать, а потом, когда ты выйдешь, мы попьем чай» — «А потом еще трахнемся, да?» — она посмотрела на него через плечо, он опустил глаза. «Давай еще встретимся с тобой как-нибудь?» — промямлил он. — «Нет, Сергей. И не звони больше». — «Но почему? Все так хорошо начиналось!» — «Ты все испортил за две минуты» — «Послушай, ну не всегда же хорошо получается, ну да, я быстро кончил, я…» — «Да при чем здесь то, как ты кончил?! — закричала она. — Сергей, я не могу поверить, что ты и вправду стал таким козлом. Все, проваливай, не хочу тебя видеть. Я сейчас закричу, если ты не уйдешь».

Сергей испугался, что в случае криков может появиться какой-нибудь мужик (сосед, родственник, парень, не важно кто) и спустить его с лестницы. Он очень боялся быть избитым за девушку после того случая на первом курсе института. Ему даже снилось временами, что на него набрасываются во время полового акта. Иногда в его мозгу вспыхивала ассоциация с кроликом, взгромоздившимся на самку, которого вдруг сильно бьют по спине стальным прутом и перебивают ему позвоночник.