Раздвоенное сердце (ЛП)

Полтора часа спустя, я, замёрзнув, оперлась на увешанный цветами деревянный забор ухоженного выездного манежа, незаметно косясь на шерстяную попону, которую кто-то оставил лежать на земле. Как бы было хорошо обмотать её вокруг пояса. Моя футболка в обтяжку была слишком короткой, а мои джинсы явно сидели слишком низко. Мой живот замёрз, как будто я была в Арктике.

Я оглядывалась по сторонам. Майке ушла, оставив меня одну, чтобы разрезать торты, взять какие-то прономерованные стартовые листки, проверить график времени и Бог знает что ещё.

- Ты можешь осмотреть конюшню, - крикнула она мне, уходя, но это для меня было равносильно самоубийству.

Я была окружена нервными лошадьми и ещё более нервными всадниками, при том, что первых я боялась определенно больше. Уже даже проход через стоянку был для меня как проход сквозь строй людей, бьющих шпицрутенами.

Один прицеп, включая монстра, возле другого. Я опустила взгляд на землю и время от времени бурчала "да", "класс" и "хм-хм", соглашаясь со всем, что Майке там болтала. Конечно, такой тип организации свободного времени - сопровождать одноклассницу на турнир лошадей - с объективной точки зрения, гораздо менее опасен, чем визит к Колину.

Но мне казалось это проверкой. Только здесь, возле забора выездного манежа, я чувствовала себя в относительной безопасности. За мной стояли столы для пива и скамейки, между ними не поместиться лошадь. А место передо мной ещё было совершенно пустое.

Но на тенистом прямоугольнике за выездным манежем первые всадники уже разогревали лошадей, везде сновали маленькие собачки, а на полосах для зрителей собиралось всё больше людей. Где, чёрт возьми, была Майке? Я ненадолго заметила её светлые волосы у палатки, где находилась еда. Потом она снова исчезла. Ей бы лучше поторопиться.

Колонки надо мной затрещали.

- Доброе утро. Мы начнём сейчас с отдельного вида соревнований КЮР, дрессуры S класса, - объявил скучающий мужской голос.

Я схватилась, ища опору, за шершавый столб забора. Содержимое моего желудка приподнялось вверх, и я тщетно пыталась сглотнуть.

- Мы вызываем первую участницу: Сандру Майер на Отили.

Плотная маленького роста девица на коренастой каштанового цвета кобыле, приблизилась к выездному манежу.

- Вот! - что-то мягкое коснулось моей руки.

Майке! Слава Богу.

- Ах, вот и ты наконец, - поприветствовала я её с облегчением.

- Конечно. Сейчас же всё начнется. Ах, Сандра, - сказала Майке и критически осмотрела Отили. - Вот, - повторила она.

Я посмотрела вниз. Она совала мне бумажную тарелку с большим куском малинового торта. Уф. Страх был несовместим с едой, и особенно с тортом.

Всё-таки я её поблагодарила и сунула пару крошек в высохший рот. Проглотить удалось мне с трудом. Отили приближалась с раздувающимися ноздрями и выпученными глазами. Ледяной порыв ветра затряс кусты возле внушительной кобылы, скачущей рысью, и, крича, две вороны сорвались с веток. Отили испугалась и отскочила в сторону.

- О нет, - разочарованно закричала Майке.

Коллективный стон прошёлся по рядам зрителей. Отили больше не хотела выступать. Она дёрнула головой в сторону, затанцевала и побежала. Меня заботило лишь то, что она должна была пройти в наш угол, а мне этого совсем не хотелось. Сандра Майер, сдавшись, коснулась пальцами своей шляпы.

- Всадница сдается. Мы вызываем следующую участницу. Ларису Зомерфельд на Штурмхёге.

В этот момент на дрессировочной площадке произошло волнение, и Лариса Зомерфельд - блондинка с нервными пятнами на лице - с большим трудом смогла удержать в узде свою длинноногую белую лошадь Штурмхёге. С любопытством я подняла взгляд.

Торт выскользнул из моих рук и упал на мои сандалии. Но я даже не посмотрела вниз. Появился Луис, пёстрая от света, массивная тень под шелестящими деревьями.

- Колин, - презрительно сказала Майке. - Снова он. - Затем она неодобрительно взглянула на мои ноги, где красная, как кровь, малина просачивалась между моих пальцев. - О Боже, Эли.

Она, покопавшись в кармане брюк, вытащила бумажную салфетку и начала тереть мои сандалии. Я почувствовала кислый запах пота.

- Эй, ничего страшного, оставь, - попросила я её. - Я всё равно не была голодной.

Майке снова поднялась и смяла влажную салфетку в кулаке. Сощурив глаза, она смотрела на манеж. Всё лицо Ларисы покраснело, но она, фыркая, всё-таки закончила своё задание. Однако её достоинство после половины дистанции пропало.

Колин оставался с Луисом под деревьями, другие всадники беспомощно собрались на другой стороне. Первые зрители уже начинали опускать головы и шептаться между собой; недоброжелательный, ядовитый ропот, который превращал их лица в уродливые гримасы и который засел у меня в ушах, как жужжание агрессивных шершней.

- Мы приглашаем следующего участника на арену. Колин Блекбёрн на Луисе д’Аргент.

Напряжённость обострилась, и настало гробовое молчание. Даже злонамеренный ропот прекратился. Майке смотрела с открытым ртом на манеж. Под её мышками образовались тёмные пятна от пота.