Раздвоенное сердце (ЛП)

Я прижала свой лоб к её плечу и глубоко вдохнула этот новый специфический смешанный запах из духов, мыла, лекарственных трав, земли, травы и лепестков роз.

- Ты действительно уверена? - спросила она в сотый раз.

- Да, - сказала я твёрдо и почувствовала себя как уголовник.

Она села в свой старый «жук» и завела стучащий мотор.

- Езжай осторожно! - крикнула я, а она на прощание подняла руку. - Я люблю тебя, - добавила я тихо.

Но этого она уже не слышала. Красный автомобиль пропал, дико ревя, за вершиной дороги. Я осталась одна. Несчастная, я поплелась в зимний сад, села за обеденный стол и заревела. Но пути назад не было. Я должна была сделать то, что решила. Я не могла, нет, мне больше нельзя было ждать.

Несмотря на мою нервозность, внезапно мои силы истощились. Было начало июля. Пока тени станут длиннее, а свет мягче, пройдёт ещё много часов. Летние каникулы начались. И мне было нечего делать в этом доме. Ничего не надо учить, нигде не надо убираться.

А я хотела подождать до сумерек и потом пойти к Колину, потому что, как ни странно, я всегда чувствовала себя с ним в большей безопасности, когда становилось темно. Я вспоминала нашу встречу при сверкающем утреннем свете у ручья и эту всепоглощающую слабость, которая охватила меня, когда я смотрела в ледяные голубые глаза Колина. Нет, я хотела выступить тогда, когда жара спадёт, а солнце станет более мягким.

Поэтому я сделала то, что мне так не хотелось делать: я решила обыскать папин кабинет. Осторожно, и так тихо, как только возможно, я нажала на прохладную ручку двери, как будто я могла испугать и разозлить кого-то или что-то там внутри.

Но кабинет выглядел всё так же. На письменном столе были сложены в стопку документы, тяжёлое компьютерное кресло стояло под углом к монитору, а солнце отсвечивало на корешках книг, стоявших на полках, золотыми полосками. Когда папы не было здесь, мама заботилась о том, чтобы орхидеи получали достаточно света.

Сначала я обыскала шкаф, в котором лежала картина. Она находилась всё ещё на верхней полке - и больше ничего. Никаких книг, писем, фотографий или документов. Мне только оставалось систематически обыскивать все полки, шкафчики и ящики, не оставляя при этом следов. Но у меня была практика в этом деле.

Дав часа спустя, устав, я сдалась. Я ничего не нашла, кроме известных томов и энциклопедий. И медицинские записи. Папа подготовил фотографии пациентов и вклеил их. Затуманенные, безжизненные глаза смотрели на меня, отмеченные морщинами и кругами под глазами. Так же и вокруг рта у многих образовались резкие складки. У многих пациентов были разлохмаченные волосы и нездоровый желтоватый цвет лица. Они уже не могли больше искать то, чего им не хватало. У некоторых мания и безумие уже глубоко отпечатались на их лицах. Я бы с удовольствием узнала больше об их историях, об их диагнозах, которые поставил папа. Но каким бы чужим он не был мне в настоящее время - эти люди не были ответственны за наши ссоры.

Я должна была оставить их в покое. Я всё равно не могла понять, как можно было добровольно проводить своё время с людьми, у которых полностью нарушена психика, и при этом находить в этом удовольствие. Но я вспомнила снова моё непосредственное намерение. Демоны Мара.

Может быть, я смогу найти что-нибудь в интернете? Я включила компьютер. У нас всё ещё не было высокоскоростного доступа в интернет, но папа, до того как его наладят, подключил свой старый модем. Томительно долго он пищал, пока соединялся.

Нужно чрезвычайно много терпения. Беспокойно я крутилась в кресле по кругу, пока, наконец, не смогла зайти в поисковую систему и набрать «Демон Мара». Изображение на короткое время заморгало, а потом пропало в чёрной пустоте.

- Это не смешно, - проворчала я.

Повторная попытка также не увенчалась успехом - хотя компьютер и начал, гудя, искать информацию, но прежде чем результаты показались, модем сдался. Я сделала ещё одну, последнюю, попытку: папина большая энциклопедия. И мне повезло.

Была одна запись о Демонах Мара - несколько нерешительных коротких строчек: "Ночной эльф, на верхнем немецком* - Друд, по народным верованиям - привидение, которое ложится спящему на грудь, и из-за чего появляются страх, одышка и плохие сны (кошмары). Вера в Демонов Мара является международной. Существа проникают через дырки от сучков в дом, а также приносят болезни".

(прим. переводчика: *диалекты на юге Германии, Австрии, Швейцарии)

Представляя, как мой отец втискивается через дырку от сучка, я рассмеялась. Но потом я испугалась и прочитала скудную информацию ещё раз. "Переносят болезни". Момент, ветрянка!

- Негодяй, - ахнула я, не веря.

Он ведь не мог этого сделать, правда? Или мог? Неужели мой собственный отец сделал так, чтобы я заболела? Заболела так сильно, что каждую ночь сражалась против нескольких приступов лихорадки и две недели пропускала школу? Только для того, чтобы я не встретилась с Колином? Ну ладно, и для того, чтобы мы выжили. Но всё же.