Разъезд Тюра-Там

Сразу же, как только их ТБ-3 ранним утром сел на аэродроме в Чите и Николай выбрался из специально оборудованного небольшого отсека, он встретился с поджидавшим его командиром полка.

Вместе со Звонаревым прилетел еще один человек сугубо штатского несмотря на военную форму вида. Худой, лет тридцати пяти, Гвай чувствовал себя в форме крайне неловко, так как никак не мог привыкнуть козырять старшим по званию или отвечать на их приветствия. Справедливости ради стоит отметить, что все военные Красной Армии были старше Гвая по званию, так как в петлицах у него не было ни «кубиков», ни «шпал».

Звонарева познакомили с Иваном Исидоровичем Гваем перед самым вылетом, предупредив, что никаких описаний или инструкций по новому вооружению не будет и со всеми вопросами Звонарев должен обращаться к Гваю и ни к кому более.

Гвай же до этого никогда не летал на самолетах и поэтому после длительного полета с несколькими посадками выглядел совершенно измученным.

На случай встречи с японскими самолетами в задней кабине «кукурузника», куда и поместили Гвая, совсем сникшего от необходимости лететь дальше, был установлен пулемет для обстрела задней полусферы.

Сейчас пулемет безжизненно опустил ствол, развернувшись в шарнирах, и Звонарев, оглянувшись, понял, что рассчитывать на помощь Гвая нельзя.

Гвай из-за монотонно протекающего полета и сам не заметил, как переключился на воспоминания. По-видимому, его мозг, постоянно занятый проблемами, возникающими при разработке реактивных снарядов, самопроизвольно, без ведома хозяина, переключался на поиск оптимальных технических решений.

В прошлом, 1938 году, они уже подготовили установку для запуска реактивных снарядов к испытаниям на полигоне Главного артиллерийского управления.

Посмотреть на стрельбы реактивными минами приехал сам нарком обороны легендарный Клим Ворошилов.

Снаряд, ушедший с направляющих после первого выстрела, хотя и произвел впечатление своеобразным коротким воем и шлейфом пламени, взорвался левее танка-мишени. Расчет, как это принято в ствольной артиллерии, ввел необходимые поправки, однако второй снаряд ушел еще левее цели.

Гвай навсегда запомнил, как Ворошилов встал со своего раскладного стульчика и пошел в сторону тачанки, на которой были смонтированы четыре пулемета системы «максим», направленные в зенит. Видимо, это было чье-то предложение для борьбы с воздушными целями.

— Ну вот эти, родные, никогда не подводили нас, ни когда мы били беляков в Гражданскую, ни когда давили гидру контрреволюции по тамбовским лесам, — любовно погладил Ворошилов ствол одного из пулеметов.

После этого и появилось предложение попробовать эрэсы в авиации и уж если они и тут не «покажут» себя, то пропадет почти десятилетний труд всего коллектива.

Звонарев знал, что над монгольской территорией не исключена встреча с японскими истребителями, поэтому состояние Гвая его огорчило: отслеживая по карте маршрут по появляющимся характерным ориентирам, он довернул самолет на юг, в правое ущелье и стал набирать высоту, чтобы перетянуть через перевал, а как только начнутся монгольские степи, он решил идти только на «бреющем».

Заправившись на промежуточном аэродроме, Звонарев опять втиснул Гвая в заднюю кабину и пошел на взлет чуть ли не поперек полосы прямо навстречу упругому устойчивому ветру.

И так, то ныряя в ложбины, то идя в метрах двадцати над выжженной солнцем равниной, самолет к вечеру выскочил на Тамцаг-Булак.

На стоянке, оборудованной между двумя холмами и накрытой сверху маскировочной сеткой, Гвай вместе с техниками заканчивал установку направляющих под крылья очередному истребителю.

Всего следовало оборудовать новым вооружением пять «ишачков».

Никто кроме Гвая не знал ровным счетом ничего об этом оружии, представляющем собой несколько коротких, похожих на рельсы профилей, подвешенных к нижней поверхности крыльев.

Техник Чепурной, привыкший видеть пушки с прочными затворами, ходил вокруг «ишачка», цокал, удивляясь, языком и качал недоверчиво головой. В то же время слово «реактивный» звучало, конечно, красиво и необычно, но ничего толком Чепурному не объясняло.

— Хиба можно с цих рельсив стрилять? И до чого тильки людына нэ додумается?

Заглядывал к ним и командир 56-го истребительного авиаполка Григорий Кравченко посмотреть, как идут дела. Занимаемое положение не позволяло ему задавать праздные вопросы или показывать свое удивление, поэтому он в отличие от Чепурного почтительно смотрел на Гвая и, выходя из под маскировочной сетки, стрелял из ракетницы, отправляя в бой очередную эскадрилью.

Гвай, помня прошлогодние испытания на артиллерийском полигоне, предпочитал молча делать свое дело. Как покажут себя эрэсы в воздушном бою? Понравится ли оружие авиационникам?

Тупоносые, коротенькие, похожие на бочонок «ишачки», дружно ревя моторами, сразу всей эскадрильей шли на взлет и, развернувшись, проносились строем над аэродромом.

Теперь уже Гвай, закидывая голову, недоверчиво покачивал ею, удивляясь искусству и выучке летчиков, управлявших этими верткими машинами.