Разгадай меня

Затем прищуривается и обводит взглядом собравшихся за столом. Сотрудники вытягиваются по линеечке, пряча глаза и сорвавшиеся улыбочки. Я делаю несколько шустрых шагов к столу, ставлю поднос аккурат возле толстячка в очках и расставляю чашки. Последнюю — финальную — несу уже в руке, лично к шефу.

Он делает несколько нервных шагов в сторону, отступая от меня, словно от прокаженной, и кивает рукой в сторону своего стола.

Ок-е-ей. Защитная реакция, я понимаю. Чай горячий, я неуклюжая — принято. Локтем отодвигаю какие-то бумажки на столе, ставя чай, но выходит не слишком грациозно, и парочка летит на пол. Я энергично приседаю, собрать разлетевшиеся документы, поднимаю листы, выпрямляюсь, разворачиваюсь к столу и больно утыкаюсь носом в крепкий торс. Нос даже хрустнул!

Да блин!

Сильные руки ложатся на мои локти и резко от себя отрывают.

Со стороны собравшихся уже слышно явное похрюкивание. Я краснею с ног до кончиков волос, круто разворачиваюсь на пятках, скидывая с себя колючие пальцы, и буквально вылетаю из кабинета, спотыкаясь о порог, зажав нос ладонью.

Кабинет за спиной взрывается смехом.

Мне больно — носу, и стыдно — всеми остальными частями тела. Вообще-то, я не такая уж и неуклюжая. Скорее наоборот, я в стрессе очень продуктивная! Но то ли полоса какая-то меня преследует, то ли мужчина этот во всем виноват, но последнее время просто карнавал невиданных нелепостей происходит.

Холодное что ли к переносице приложить? Это ж надо было так впечататься! Как он вообще у меня за спиной оказался? И что там за железный человек прячется под рубашкой?

Пальцы скользят по мышцам груди, спускаются по крепкому мужскому животу прямо к пуговице на джинсах.

Да, я все помню в деталях. Человек из стали, блин.

Пока прихожу в чувство от свалившихся картинок, онемевшего носа и полного раздрая, совещание заканчивается, и сотрудники начинают покидать кабинет начальника.

На меня не смотрит только ленивый. И взгляды такие… красноречивые. Но я встречаю каждого из них с абсолютным покер фейсом, гордо задирая ноющий нос. Осталось верить, что он не распух и не покраснел.

Секунд через тридцать после ухода последнего человека, я встаю, одергиваю рубашку и смело шагаю к кабинету, надо там убрать.

Вхожу на цыпочках, стараясь быть, как "крадущийся тигр, затаившийся дракон". Но, благо, Рижский не обращает на меня ни малейшего внимания, он уже сидит в кресле, энергично щелкает компьютерной мышью и пялится в свой излюбленный экран.

Стараясь производить минимум шума, собираю со стола чашки с недопитым чаем и разбросанные салфетки на поднос. За последней приходится идти к столу босса. Тяну руки к его кружке одновременно с тем, как это делает он. Наши пальцы встречаются на белой керамике, и по коже мгновенно проходит разряд.

— Да блин! — низко шиплю я, одергивая руку.

Чертов Пикачу.

Синие глаза простреливают меня взглядом. Снизу — вверх. Заключают в какой-то магический плен, и я застываю, купаясь в глубокой синеве. Перестаю моргать, дышать, думать. Картинки наслаиваются друг на друга, накрывают с головой, трещат в голове.

Горячая кожа. Хриплое дыхание. Влажные поцелуи.

Из странного транса вырывает мелодия телефона, разрывающегося на моем рабочем месте. Смаргиваю наваждение, забираю чашку и, подхватывая поднос, уношусь из опасной зоны.

Чернобыль. Точно! Этот мужчина — радиоактивен. Заражает все, что в зоне поражения и заставляет мучиться в агонии.

И достался же такой кому-то.

Телефон на столе трезвонить уже перестал, зато теперь разрывается мобильный.

Майя.

— В субботу новоселье. Ты приглашена, — без вступления начинает подруга.

— Мммм, и кто будет?

— Только близкий круг! Кстати, говно идея была мыло варить, всю ванную засрала, еле отмыла. Почему ты меня не остановила?

— Потому что передала тебя в надежные мужские руки, теперь его очередь тормозить твои безумные идеи, — улыбаюсь в трубку.

— Мама Гуся, я скучаю. Мне здесь одиноко и страшно.

— Крепись, Май. Взрослая жизнь она такая. Есть какие-нибудь новости? — я знаю, если бы были, она бы уже орала мне их в трубку, но как не спросить?

— Не, — приглушенно говорит она. — Пока глухо. Но я тут заказала один корнеплод из Азии…

— Май…

— Я почитала, что коренной народ Африки, на землях которой произрастало это растение исторически, постоянно рожали близнецов! Не веришь?

— Не больше, чем в то, что если спать ногами на север будет мальчик.

— Обсудим, короч. В субботу. В шесть. С тебя фикус! — тараторит мне в ухо подруга и кладет трубку.

Блин. А Майин фикус почил с миром в борьбе с Рижским.

Смотрю на одиноко стоящую кадку без цветка, который пришлось выкинуть, и нервно закусываю губу. Где я такой же возьму? А все кудрявый виноват, распустил тут клешни, мог бы сгруппироваться, падая.

— Это правда? — разносится над головой.

Вскидываю глаза и упираюсь в идеальное лицо идеальной Светы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что именно?

— Ну, что босс наш того… голубок?

— Что? — я аж подпрыгиваю на месте.

— Агния! — разносится рев сбоку. — Зайди ко мне!