Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице

«Всемилостивейшая Государыня! Древнейший град, прежде бывший <бывшего?> царствия, а потом Империи Российской, припадает к стопам своих монархов, да изъят будет от восьмидесятичетырехлетнего забвения, да обновится благоволением своих монархов, да покровенная сединами глава его возрадуется о напоминании древних его заслуг! Видя столь долговременное забвение, в которое подвержен есть, размышлял о древнем своем состоянии и дерзаю краткую повесть заслуг и верности моей, также и пользе, пред очи монарши представить, да не затмится веками оказуемое усердие мое к владетелям России, и если сие меня из забвения и оставления не извлечет, да будет сие, по крайней мере, свидетелем, что в горести моей испускал я болезненный глас, но что рок нещастный мой превозмог и пользу, и правость, и заслуги, и милосердие…

Итак, если бы милосердное око Вашего Величества воззрило на мои стены, если бы частое пребывание Ваше обновило юность мою, то б огромные здания гораздо с большим успехом возвысились бы в стенах моих, и новое зодчих искусство, смешаясь с древними строениями, двойную бы красоту мне придали. Коломенское, Воронцово и другие окружные села могли бы, при лучшем воздухе растворения, заменить место Петергофа и Царского Села, и поля бы изобильные не болота представляли, но обильные жатвы, изображающие обильность монарша милосердия, или паче сказать, воспоминание обильной в милости десницы, питающей вселенную. Возвеселилось бы сердце царево, и возвеселилась бы я о Царе своем».

Но Екатерина к воззванию не прислушалась, хотя Коломенскому внимание уделила. И не только дворцу, к которому в 1778 году пристроили мыльню, оснащенную медной ванной (наверное, для Потемкина). Екатерине пришлось позаботиться и о крестьянах-погорельцах, оставшихся без крова над головой в результате опустошительного пожара, случившегося в Коломенском в 1781 году.

«Москва от копеечной свечки сгорела», – гласит пословица. Так вышло и в этом случае: «19 сентября, в воскресенье, в 10-м часу пополуночи, в доме крестьянина Ивана Ивановича Зарубина сделался пожар от зажженной у образа дочерью его свечи и от того погорело 62 двора со всеми пожитками, кроме лошадей и рогатого скота». Число дворов указывает на масштаб пожара, последствия которого устранили на удивление быстро, отстроив село заново «с двумя посадами по дороге к дворцу с указанием проулков».

Смерть Екатерины в 1796 году ненадолго прервала связь царской семьи с Коломенским. Ставший императором после стольких лет ожидания Павел Петрович не оставил здесь каких-либо ярких следов своего влияния, в Коломенском он бывал еще при жизни матери, участвуя в обедах и охоте. А вот с его сыновьями, Александром и Константином, связана занятная легенда о проведенном ими здесь детстве. Внуки императрицы родились соответственно в 1777 и 1779 годах и успели при бабушке порезвиться на лугах и в садах Коломенского. Старожилы передавали из уст в уста предание о том, как маленькие Саша и Костя учились стрелять из пистолета в Дьяковском овраге. А о кедре, под которым будущий император Александр I учился, мы уже писали.

Воспоминания о проведенном здесь счастливом детстве не позволили Александру в 1808 году согласиться с предложением министра уделов графа Дмитрия Гурьева разобрать обветшавший дворец. Наоборот, император приказал «строение сохранить и насколько возможно сохранить его от дальнейшего разрушения». Александр часто вспоминал, как бабушка учила его игре на бильярде в Коломенском дворце… Во время царствования в 1801–1825 годах Александра Павловича Россия пережила тяжелейшую по своим последствиям Отечественную войну, огненное колесо которой прокатилось и через Коломенское. Еще летом 1812 года крестьяне могли видеть идущие по Москве-реки караваны с эвакуирующимся имуществом. Именно здесь, у Коломенского, и затонул один из таких караванов с баржами, наполненными мукой и архивом кремлевских учреждений. Караул, сопровождавший суда, разбежался по округе.

А в первых числах сентября 1812 года, после занятия Москвы французами, в село на постой пожаловала резервная кавалерия Великой армии под командованием маршала Иоахима Мюрата. В начале русской кампании в резервной кавалерии насчитывалось свыше 30 тысяч всадников, и в кровавой мясорубке Бородинского сражения она заметно пообтрепалась. До Коломенского добрались самые счастливые. Но все равно их осталось немало. Сам Мюрат квартировал в усадьбе Баташевых на Яузе.