Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице

В Коломенском французы вели себя так же варварски, как и во всей Москве (подробно об этом рассказывается в моей книге «Москва, спаленная пожаром. Первопрестольная в 1812 году». М., 2012). Храмы Коломенского они обобрали как липку, всем, что блестело или сверкало, набивали оккупанты свои прохудившиеся карманы. Художник Василий Верещагин в своей книге «Наполеон в России» писал: «Священник Казанской церкви села Коломенского, близ Москвы, рассказывал мне, со слов своего покойного тестя, что тот, будучи мальчиком, спрятался от французов в печку и, когда вечером, соскучившись и проголодавшись там, начал плакать, они его вытащили, обласкали и утешили сахаром. Вся священная утварь этой церкви была похищена солдатами, но священник пошел к Мюрату, остановившемуся невдалеке, и со слезами умолил возвратить вещи, нужные для богослужения – их разыскали и отдали ему; надпись на одном из серебряных сосудов свидетельствует об этом».

Да, изредка бывало и такое. Но в основном солдаты и офицеры наполеоновской армии занимались тем, что оскверняли храмы, превращая их в конюшни. Там, где преклоняли колени перед образами русские цари, теперь жевали отнятый у крестьян овес исхудавшие кавалерийские лошади. Дворец Екатерины также не вызвал пиетета у захватчиков, что выглядит как невероятная ирония судьбы. В покоях императрицы, трепетавшей перед французским Просвещением, теперь распивали пунш носители этих идей. Даже не верится, что земляки Дидро, Вольтера и Монтескье были способны на такое варварство.

Неудивительно, что, несмотря на редкие милости, проявляемые французами, крестьяне испытывали к непрошеным гостям жгучую ненависть. Особенно опасно было выходить за границы Коломенского ночью. Крестьяне караулили неприятельских солдат и убивали их. Не прекратилась месть и после того, как в центре села были поставлены виселицы, на которых были повешены взятые ранее в заложники местные жители. Число убитых французов исчислялось десятками.

Через год после окончания войны управитель Брыкин сообщал, «что перед приходом неприятеля он спрятал все письменные документы и описи в кладовке, где хранились и прочие вещи, наличность казенная и денежная сумма, но ничего не нашел, ибо как наличность казенная, так и бумаги с деньгами, положенные в сундук за моей печатью, – все похищено». Похищено все могло быть не только французами, но и крестьянами. Недаром в народе говорят: «Кому война, а кому мать родна». Проведенное после 1812 года расследование показало, что подмосковные крестьяне активно занимались мародерством, особенно в период, когда французы из Москвы бежали, а русские войска еще в нее не вошли. Грабили все, что плохо лежало, и то, что не унесли с собою оккупанты, выбиравшиеся из Первопрестольной целые сутки (их обоз с награбленным шириною в четыре ряда растянулся на многие километры). Но вряд ли жители самого Коломенского занимались грабежами в своем селе, это были заезжие гастролеры.

Но кое-что от спрятанного в 1812 году все же нашлось. В 1917 году в храме Вознесения была найдена икона Божией Матери «Державная», находившаяся до Отечественной войны в кремлевском Вознесенском монастыре и отправленная в Коломенское на сохранение. День обретения иконы, 2 марта, отмечается как церковный праздник. А дворец Екатерины сильно пострадал и во время недолгого французского постоя, и в период расквартирования здесь отрядов владимирского ополчения в 1813 году, что дало основание управителю написать в докладной записке, что здание «в таком состоит положении, что к скорому подвержено падению». Восстановлению дворец не подлежал.

Не скоро царь Александр Павлович пришел к мысли о необходимости строительства в Коломенском нового, собственного дворца. Причем государево село он не забывал, наведываясь сюда при каждом удобном случае. В частности, в 1816 году приехав в Москву, государь предпринял вояж по подмосковным дворцам и усадьбам. 26 августа 1816 года фрейлина и генеральша Мария Волкова писала своей знакомой Варваре Одоевской: «Долетают до нас и московские слухи. Там дают праздники за праздником. Нам прислали визитные карточки графини Орловой и пригласительные билеты на бал, который графиня давала для Государя 23-го числа. Бал стоил ей, говорят, 50 тысяч и, наверное, был великолепен. Дворянство давало бал в собрании 18-го числа. Нынче бал от купечества. Послезавтра будет бал у князя Юсупова, а 30-го, в заключение, у Тормасова будет роскошный праздник. Его Величество посещает окрестности Москвы: был у Троицы, в Воскресенском, в Коломенском, в Царицыне; в Суханове изволил обедать у княгини Волконской, в острове кушал чай у графини Орловой, в Архангельском обедал у Юсупова». Император словно путешествует по следам своей бабушки, ибо и Екатерина II когда-то совершала увлекательные поездки из Коломенского в Остров, и в Троицу, и в Царицыно. Только вот жить государю в Коломенском было особенно негде.