Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице

Учитывая масштабное строительство еще и петербургских царских дворцов, а также первой в России железной дороги Москва – Петербург, новые непомерные траты на осуществление грандиозного архитектурного ансамбля в Коломенском прохудившаяся казна просто не вынесла бы. А вскоре о дворце и вовсе позабыли: в 1853 году началась Крымская война.

Затянувшееся решение о начале строительства нового Коломенского дворца отсрочило разборку старого дворца Евграфа Тюрина, который, однако, не сидел сложа руки, занимаясь реставрацией ветшающих строений государева села. С 1832 года архитектор работает над восстановлением разного рода утраченных деталей оформления Казанского храма, в частности образа Всех Святых, предлагая «имеющийся образ святых, написанный на стене паперти сверх места царского сохранить во всей целостности, заделав оный временно щитами». А в конце 1830-х годов его внимание отвлечено на ремонт крыши старых Спасских ворот Коломенского дворца, для украшения которых он самолично рисует эскизы гербов России. На одном из сохранившихся чертежей рукою зодчего выведен и царский вензель Николая I.

Но наиболее важной работой (помимо дворца) стало для Тюрина в 1839 году построение вновь в селе Коломенском каменной церкви вместо деревянной во имя Святого Великомученика Георгия. Речь идет о старой трапезной церкви, освященной еще в 1678 году, стоявшей рядом с колокольней XVI века. Каменная трапезная церковь Тюрина не полностью повторила прежнюю. Основные пропорции и декоративное оформление в общих чертах были им сохранены, а вот портал западного фасада был несколько увеличен. Свои изменения в проект внес и архитектор А. В. Дрегалов, непосредственно следивший за строительством вместо Тюрина, повышенного в должности до 2-го архитектора Московской дворцовой конторы. Ныне отреставрированная трапезная церковь, как и рядом стоящая звонница, предстает взорам посетителей Коломенского.

Дворец Тюрина за ветхостью был разобран в 1870-е годы. Зато остался тот самый павильон, откуда Николай I обозревал Москву, сегодня он называется «Дворцовый павильон 1825 года». Вероятно, когда-то он выполнял функции то ли чайного домика, то ли домашнего театра. При Николае I в павильоне некоторое время размещался лазарет для кадетов расквартированных в Коломенском летних лагерей 1-го и 2-го Московских корпусов, а также Александровского Сиротского и Брестского кадетского корпусов.

Сохранились любопытнейшие записки одного из воспитанников 1-го Московского кадетского корпуса Вячеслава Ивановича Киова, поручика в отставке. И он, и его два брата были кадетами, которых зачисляли в корпус по достижении ими семилетнего возраста. Киов, зачисленный в корпус в 1836 году, вспоминает: «По окончании экзаменов в первых числах июня четыре строевые роты выступали в лагерь в село Коломенское в девяти верстах от Москвы (за Проломной заставой), когда приходили из лагеря, начинались классы».

Фасад церкви Святого Великомученика Георгия в селе Коломенском, 1870-е годы

Кадетов навещал Николай I: «Особенно для нас памятны дни посещений отделения Высочайшими особами, которые доставляли нам особенное удовольствие своим отеческим обращением. Особенно мы любили посещения Николая Павловича, которого боготворили, затем посещения нашего начальника Михаила Павловича, наследника Александра Николаевича и Императрицы Александры Федоровны. В последний раз она приезжала уже больная (кажется, по пути в Ниццу) и не могла ходить. Ее носили в особых креслах. От нее раздавалось самое обильное угощение фруктами и конфетами. Расскажу об одном из посещений нас Николаем Павловичем. Мы ожидали, по обыкновению, приезда его в строю. Поздоровавшись с нами и посмотрев повороты и маршировку, он приказал нам окружить себя и начал шутить, причем многих поднимал выше себя, через других перешагивал и, похвалив неведомо за что, велел дать в обед конфет. Это было в субботу. “А завтра, – сказал он, – если я увижу, что вы их любите, велю дать еще”. “Любим, Ваше Величество, любим!” – кричали мы, целуя его руки, которыми он гладил по головам ближайших. “Не кусаться!” – кричал он тогда. Потом, обращаясь к эконому:

– Максимов! Что ты готовил сегодня?

– Борщ, котлеты с горошком и кашу гречневую.

– Молодец! Это мои любимые кушанья. Ну, как твой сын?

– Ефрейтором во 2-й роте, Ваше Величество.

– Ну, это хорошо. Ты не забыл гатчинских приемов?

– Никак нет, Ваше Величество.

– Ну, дети, посмотрите, как прежде выделывали артикулы, много труднее нынешнего.

Император начал командовать. Геркулес Максимов выделывал приемы с притоптываньем ногой, потом маршировал каким-то диким журавлиным шагом с еще более дикими поворотами. Начал выбегать перед фронт выстроенных дядек и по-флагмански с подбрасываньем ружья над головой и притоптываньем ногой, показывал время темпов в ружейных приемах. Положим, я с братом был уже знаком с фиглярскими приемами, которые нам показывал еще отец, но большая часть товарищей видела их в первый раз и потому очень интересовалась этой комедией».