Разгадка 1937 года

Сталин призывал также «обратить внимание на учащихся, потому что завтра эта молодежь будет командным составом нашего хозяйства, нашей промышленности, нашей культуры, одним словом, всего, что называется управлением государством». Дочь Сталина, Светлана, которой в это время было 12 лет, позже вспоминала, что ее отец подарил ей сигнальный номер «Краткого курса» и надеялся, что она прочтет эту книгу. Из этого следует, что просто написанная книга, по мысли Сталина, могла быть прочитана не только студентами, но и школьниками.

Надежды Сталина на огромную политико-воспитательную роль «Краткого курса» в последующие годы оправдались. Хотя в своем докладе на закрытом заседании XX съезда партии Хрущев сказал, что «Краткий курс» — это «книга… проникнутая культом личности», в первом томе «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.», выпущенном в 1960 году, то есть в разгар кампании Хрущева против культа личности и «Краткого курса» (а потому в нем были высказаны критические замечания в адрес этого труда), все же было сказано: «В этой книге освещался исторический путь, пройденный партией, показаны были великие победы, одержанные под ее руководством, значение непоколебимого единства партии и народа. Краткий курс помогал воспитывать социалистический патриотизм в советском народе, вселял уверенность в исторической непобедимости социализма, непобедимости дела Коммунистической партии».

Политруки Великой Отечественной войны вспоминали, что «Краткий курс» был постоянно с ними, так как с этой книгой они проводили занятия с членами партии и комсомольцами на фронте. «Краткий курс» стал незаменимым пособием по политическому воспитанию миллионов бойцов на фронте и тружеников тыла в годы войны. Яркая и убедительная аргументация «Краткого курса» стала мощным и эффективным оружием в борьбе за победу советского народа в годы Великой Отечественной войны.

Глава 30 Сталинское оружие дает осечку

Хотя уроки, извлеченные руководством страны из драматичных событий 1937–1938 годов, способствовали укреплению морально-политического единства советского народа в годы Великой Отечественной войны и в послевоенные годы, совершенно очевидно, что о многих сторонах этих событий не было сказано, а многие объяснения острого политического кризиса были крайне упрощенными и схематичными. К этим объяснениям вполне можно применить слова Сталина: «Это не точно, а потому неверно».

Прежде всего, многие важнейшие события тех лет были вычеркнуты из официальной хроники. Несмотря на публичные московские процессы и сообщение о суде над Тухачевским и другими, в советских средствах массовой информации не публиковали сведений об арестах многих высокопоставленных лиц. Об арестах и судебном разбирательстве по делам Енукидзе, Рудзутака, а затем Пятницкого, Каминского и других членов ЦК ничего не сообщали. Бесследно исчезали и бывшие члены и кандидаты в члены Политбюро Чубарь, Эйхе, Постышев, Ежов. Исчезновение противников сталинских реформ с политической арены сопровождалось лишь устными указаниями о том, что эти люди «оказались врагами народа». Их портреты снимали со стен государственных учреждений. От школьников 4-го класса требовали, чтобы они замазали портрет маршала Блюхера, который был помещен в учебнике истории.

Для такого умолчания были известные причины. Совершенно очевидно, что признание временного поражения сталинского руководства в 1937 году могло стать шокирующим свидетельством уязвимости советского строя. Объявить на весь мир за несколько месяцев до начала Второй мировой войны о том, что местные партийные руководители СССР сумели навязать руководству страны развязывание беспрецедентных по масштабам репрессий, что наркомат внутренних дел проводил политику, противоречившую целям руководства страны и ее государственным интересам, означало расписаться в слабости советского строя. Кроме того, не исключено, что в руководстве опасались, что пример выступления Эйхе и других при поддержке НКВД или иной силовой структуры мог быть повторен.