Разгадка 37-го года. «Преступление века» или спасение страны?

О «правом уклоне» Ягоды в 1929 году открыто заявил второй заместитель Менжинского Трилиссер. Он, конечно, тоже мог приврать (нравы в ЧК были далеки от монастырских), но в любом случае этот деятель исходил из факта тесных деловых и дружеских контактов Ягоды с лидерами «правых». Зампред ОГПУ входил в состав Московского комитета ВКП(б), возглавляемого бухаринцем H.A. Углановым. На партучете он состоял в Сокольнической районной парторганизации, чьим секретарем был Гибер — также сторонник Бухарина. Ягода частенько пьянствовал с Рыковым и Углановым, и это тоже наводит на некоторые мысли. Ясно, что такой опытный карьерист, как Трилиссер, не мог основывать свое публичное обвинение на голом месте, нужны были какие-то основания.

Когда, опасаясь репрессий, застрелился Томский (1936 год), он оставил предсмертное письмо. В нем бывший профбосс сообщал о наличии второго письма, в котором содержатся факты о его «великих провинностях перед партией». Это письмо не сохранилось, но сын Томского Юрий рассказал, как он, вместе с братом Виктором и заместителем отца Броном, нашел письмо в личном сейфе застрелившегося. Они передали его Н. Ежову, бывшему тогда председателем Комитета партийного контроля. Тот прочел письмо и восхитился. Сохранилась запись телефонного разговора Ежова со Сталиным по поводу этого письма. Ежов сообщает о самом факте обвинений Томского в адрес наркома внутренних дел. Это не отчет о фальсификации, а описание действительно имевшего место быть факта. Очевидно, что письмо Томского как раз и содержало эти обвинения. Томский признавался и в своей вине перед партией, причисляя к своим соучастникам Ягоду.

Получается, что третий московский процесс 1938 года, объединяя на скамье подсудимых Бухарина, Рыкова и Ягоду, имел в виду реальные факты. Бухарин был весомой фигурой, опирающейся на поддержку шефа тайной полиции.

Здесь я снова немножечко коснусь «загадки убийства Кирова» — повод к тому имеется. Если до сих пор нет достаточных фактов, чтобы определить с точностью самого заказчика этого политического убийства, то можно с полным основанием говорить о вовлеченности в него руководства НКВД. Иначе как объяснить факт того, что убийцу Кирова Николаева пропустили в Смольный при полном попустительстве чекистской охраны? Весь вопрос только в том, кто и зачем это руководство туда вовлекал. Версия о том, что органами полностью командовал диктатор Сталин, очень сомнительна. Как видно из приведенных выше фактов, Я года вовсе не был послушной марионеткой в руках вождя. А если признать, что он был участником бухаринской группы, то уместно возложить ответственность за убийство Кирова именно на эту группу.

У бухаринцев были все оснований желать смерти «Мироныча». Самое время вспомнить, что именно он был наиболее ярым критиком «правых» на XVII съезде. Очевидно, что Киров хотел серьезно увеличить свой политический капитал на критике «правых» и отвлечь партию от борьбы с региональным местничеством, переключив внимание на «врагов». В качестве таковых могли быть выбраны либо «левые» (троцкисты, зиновьевцы), либо «правые». Трогать первых Кирову не было никакого резона. Даже если не брать в расчет его возможные связи с Троцким, все равно надо учесть наличие в окружении ленинградского босса множества «раскаявшихся» зиновьевцев, которых он не хотел чистить, несмотря на требования Сталина. Ленинград некогда был вотчиной Зиновьева, и наезд на левых вызвал бы нездоровый интерес к нынешнему его владыке — Кирову. Характерно, что, критикуя «правых» обозников, Киров ни словом не обмолвился о «левых».

Мишенью были выбраны «правые», но и у тех оказались свои стрелки. Теперь мишенью стал уже сам Киров. И благоприятные, для «правых», последствия его убийства не замедлили появиться. С декабря 1934 года прекращается любая критика правого уклона. Пальба (в том числе и свинцом) ведется теперь по «левым» — троцкистам и зиновьевцам. Бухарин снова оказывается на коне — отныне не его критикуют, а он обрушивается на своих оппонентов слева.

Вообще, в 1934 году, еще до убийства Кирова, Бухарин переживает новый взлет своей карьеры, не такой, правда, впечатляющий как после Октябрьского переворота. Он редактирует газету «Известия», превращая ее в интереснейшую, охотно читаемую газету, сильно отличающуюся от скучноватого, казенного официоза — «Правды». Основной упор газета делает на «гуманизм» и «антифашизм». Бухарин активно включается в процесс написания новой конституции. Явно не обошлось без его влияния и создание концепции антифашистского народного фронта, объединяющего коммунистов и социал-демократов.