Разгадка близка?

Местность была открытая, сильно пересеченная. Сани то ползли в гору, то скатывались вниз. Было полнолуние, совершенно безоблачно, но сильно ветрено. В некоторых ракурсах снег сверкал ослепительно. Затем стали попадаться довольно плотные купы деревьев, а затем и значительные массивы леса. Дорога ни разу не шла через лес, а все по краю. На одном участке лошади стали беспокоиться, и на вопрос о причине возница ответил, что „здесь волки шалят“, а посему они и имеют при себе винтовки.

Дальше, однако, лошади понесли. Дорога шла как раз по обрезу совершенно непросматривавшегося лесного массива. На повороте передние розвальни (с грузом) перевернулись. Лошадь захрапела и забилась, потом остановилась. Стали и остальные. Сложилась следующая ситуация. Шоферы со вторых розвальней пошли вперед помогать первому возчику. Второй и третий возчики остались при лошадях, держа их под уздцы. Мы с сотрудником сошли с наших последних в обозе розвальней и стали на дороге за ними разминаться, так как оказалось, что ноги совершенно закоченели.

Мы находились друг против друга. Я лицом вперед по ходу движения, а он лицом ко мне. Мороз стоял звенящий, и мы молча притоптывали, чтобы как-то вернуть ногам жизнь.

Внезапно мною овладел цепенящий ужас. Взглянув в обращенное ко мне лицо спутника, я увидел его искаженное лицо, смотревшее мимо меня за мою спину. Ноги мои стали вовсе ватными. Я оцепенел, и сил повернуться или хотя бы повернуть назад голову у меня не оказалось. Но все-таки, видимо, на какой-то минимальный угол голова моя все же повернулась, и боковым зрением шагах в двенадцатипятнадцати я увидел существо: двуногое, как теперь говорят, баскетбольного роста. С широко расставленными ногами, рукам, доходящими до колен. Широченными — наверное, в два человеческих размера — плечами. Без шеи. Голова массивная, сужающаяся кверху. Обросшее шерстью. Это все было хорошо видно, так как оно освещалось луной, причем, как говорят фотографы, в контражуре. Черт лица или морды я не разглядел, лишь увидел злобные горящие красным огнем два широко расставленных глаза.

На все это видение ушла какая-то доля секунды. Стоящий лицом ко мне сотрудник ГПУ выхватил из-за пазухи наган и несколько раз навскидку через мое плечо выстрелил в направлении существа. Получилось, что наган находился прямо у моего уха.

Попал он в существо или нет, я не знаю. Опять-таки боковым зрением я увидел бегущее к лесу существо. Ссутуленное, оно бежало, не сгибая колен, совершая руками взмахи синхронно движениям ног — правая нога — правая рука, левая нога — левая рука. Затем оно скрылось в лесу. Один из возчиков стрелял ему вслед из винтовки.

Когда все несколько успокоились, возчики сказали, что это был „большак“, что здесь он не живет, а приходит сюда зимой. Но далеко не каждый год. Задирает скотину. Но на памяти нет, чтобы трогал людей».

А. П. Вязников из Сибири пишет: «Прочитал вашу статью и вспомнил события, относящиеся к моему детству. В 1934–1936 годах наша семья жила на Ангаре в Кежемском районе. Мой отец работал бухгалтером леспромхоза и часто ездил с проверками по участкам. Я учился в местной школе.

В те годы зимы стояли суровые, мороз достигал 56 градусов. Занятия в школе часто отменяли. И ребята, ища приключений, бегали по округе. Село наше стояло на левом высоком берегу реки, ближе к реке, ниже села была пойма с огородами и банями. Так вот мы, собравшись человек по десять, вооружившись батогами и просто палками, пробирались в огороды к баням. Окружив одну из них, мы стучали батогами по стенам, окну, кто-нибудь из самых смелых подбегал к двери, дергал за ручку и, открыв дверь, убегал.

В это время из бани начинало доноситься какое-то ворчание, рычание, а затем в дверях появилось что-то мохнатое. На улицу это существо никогда не выскакивало. Я ни разу не видел его в полный рост, не видел его головы, разглядеть удавалось только часть туловища и руки, покрытые густой шерстью светло-бурого цвета.

Затем бежали к другим баням. И там повторялось то же. Когда мы рассказывали родителям о проделанном, нас просто высмеивали, говорили, что это кто-то из более взрослых ребят или парней выворачивал шубу, надевал ее на себя и пугал нас. Однако мы никогда не слышали от более старших ребят, что они пугали нас, и никто из них никогда над нами не смеялся.

Местные же жители от разговоров о существовании дедушек-медведушек уклонялись, считали грехом разговоры о них.

Интересно, что в более теплое зимнее время нам не удавалось спугнуть в бане дедушку-медведушку. Кто им дал такое название, я не знаю, могу только предположить, что это из-за сходства их шерсти с медвежьей.

Было это еще в такие времена, когда в нашем леспромхозе все делалось вручную, из транспортных средств использовали только лошадей.