Разгерметизация

Так, по мере того как международный капитал туже затягивал гайки в стране, нарастала революционная ситуация. Когда Николай II, желая предотвратить революцию, сплотив в едином «деле» народы страны, сказал, что «нам нужна маленькая победоносная война», то к войне уже всё было готово. К этому времени (1904 г.) уже почти 10 лет, как в России был безвластный царизм, самовластье масонства и ни духу самодержавия. Смерть Александра III и русско-японскую войну отделяют друг от друга 10 лет. “Протоколы сионских мудрецов” 1-го Сионистского конгресса, бывшего в 1897 г.[75], впервые опубликованы в России в 1902 г., и в них есть намёк на русско-японскую войн[76]. За этот период утратившая самодержавие страна стала послушным орудием Сиона и проводила политику, направленную на уничтожение в ней многонационального капитала.

В довольно короткие сроки Николай II заменил на государственных постах людей Александра III «своими». Качественный состав «администрации» от этого проиграл, так как Николай терпел рядом только льстецов. Николай инакомыслие рассматривал, в отличие от Александра, как отсутствие верноподданности. Он не был прямодушен. Был некритичен к себе и поэтому стал дорогой игрушкой в руках дворовой камарильи. Кто-то ему напел, что порт в Мурманске не нужен. Деньги, на него отпущенные, были вбуханы в строительство базы в тогдашней Либаве. Флот лишился возможности прямого выхода в океан, а Россия — круглогодичного океанского торгового пути, свободного от игры политических страстей в Турции и Европе. Либавская база доказала свою никчёмность в двух мировых войнах.

Экспансия в направлении Индийского океана, опиравшаяся на какую ни на есть инфраструктуру европейской части России, была свёрнута.

Вместо этого полезли в сферу японских колониальных интересов (Китай, Корея), чем создали абсолютно ненужный стране очаг военно-политической напряжённости.

Очаг напряженности возник в районе, где страна не имела промышленного потенциала, не имела инфраструктуры (река Амур и Транссибирская магистраль — это не инфраструктура, а только предпосылки к ней), т.е. не могла эффективно поддерживать военное противостояние с конкурентами и затянувшиеся боевые действия. Тех, кто указывал на это, «самодержец» попросту не слушал и изгонял с должностей.

Дабы удовлетворить потребность в незамерзающем океанском порте, Россия заняла Порт-Артур и соседний с ним порт, получивший в последствии имя Дальний. Это была стратегическая глупость. Вместо авантюры с Порт-Артуром полезнее было построить 2 — 4 ледокола для использования в районе Владивостока. Порт-Артур же находился на чужой территории, во внутреннем море, которое противник мог легко закупорить эскадрой. Базируясь на него, флот был заперт, как и в Кронштадте, и не мог обеспечить ни оборону Дальнего Востока, ни поддержать колониальную политику в Китае и Корее. Кроме того, оборона двух «баз» вынуждала дробить силы между Владивостоком и Порт-Артуром, что давало возможность противнику разбить их по очереди. К началу войны Порт-Артур так и не стал полноценной военно-морской базой, зато Арон Симанович мимоходом сообщает, что Мозес Гинцбург «в Порт-Артуре нажил большие деньги» (Ист. 27[77], № 6, как и мемуары С.Ю.Витте, изобилует примерами вмешательства еврейства в вопросы государственного управления Россией на уровне, исключающем её политическую независимость, т.е. самодержавие).

Строительство Порт-Артура сопровождалось привлечением иностранного капитала и опёкой разведок Великобритании и Японии. По свидетельству Н.В.Руднева, когда его отец Всеволод Фёдорович Руднев занимал должность заместителя командира порта в Порт-Артуре и начал пресекать деятельность иностранных разведок <и потребовал высылки выявленного им британского резидента>, он был под благовидным предлогом отстранён от должности и с понижением в должности назначен командиром крейсера “Варяг”[78] — будущей первой жертвы русско-японской войны (в книге Н.В.Руднев, “Командир легендарного крейсера”, Тула, 1960 г.).

Неправильная система базирования только создавала предпосылки поражения в войне. Но флот — корабли в руках умелого флотоводца, даже без системы базирования, мог при определённых обстоятельствах выиграть генеральное сражение и тем завершить назревавшую войну. Поэтому корабельный состав русского флота развивался не так, как следовало. К началу русско-японской войны был нарушен баланс сил флота. Выразилось это в том, что Россия странным образом не имела крейсеров, отвечающих характеру войны на море в те годы.