Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун

— Прекрасные люди. Между прочим, я попросил нашу резидентуру «С» разобраться. Хавлоки никогда не имели ничего общего с людьми Батисты. У нас есть надежный человек и на другой стороне — у этого малого, Кастро. Люди из его разведки, похоже, наводнили все тамошнее правительство. В итоге пару недель назад я получил полную картину. Дело сводится к следующему. Хавлоков убил человек по имени Гаммерштейн, или, точнее, фон Гаммерштейн. В этих банановых республиках окопалось множество немцев. Нацистов, сумевших выскользнуть из сетей в конце войны. Это — бывший гестаповец. Он возглавлял контрразведку у Батисты. Сколотил огромный капитал вымогательством, шантажом, укрывательством. Он обеспечил себя до конца жизни, но как раз тут вмешался Кастро и, похоже, стал брать верх. Фон Гаммерштейн одним из первых почувствовал близость краха и потихоньку стал изымать деньги на Кубе, вкладывая их в недвижимость в других странах. Ему помогал один из его офицеров, некто по имени Гонзалес, который в компании двух телохранителей ездил по карибским странам. Он покупал для шефа все только первоклассное и по высшим ценам. Гаммерштейн мог себе позволить это. Когда деньги не срабатывали, они применяли силу: украли ребенка, сожгли несколько акров плантации и тому подобное — шантажировали хозяев, чтобы те приняли их условия. Гаммерштейн слышал об имении Хавлоков как одном из лучших на Ямайке и приказал Гонзалесу во что бы то ни стало купить его. Я думаю, что он распорядился убить стариков, если они не захотят продавать свое поместье, а затем нажать на их дочь. Ей сейчас должно быть лет двадцать пять. Я никогда не видел ее. Увы, все так и было: они убили Хавлоков. А примерно пару недель назад Батиста прогнал Гаммерштейна. Может, узнал об одном из его последних дел, точно не знаю. Но, как бы то ни было, Гаммерштейн внезапно скрылся, захватив с собой эту шайку головорезов. Очень удачно выбрал момент, ничего не скажешь. По всему, Кастро закончит дела этой зимой, если будет продолжать в том же духе.

Бонд осторожно поинтересовался:

— Вы знаете, куда они направились?

— В Америку. Прямиком на север Вермонта. Живут в двух шагах от канадской границы. Люди подобного сорта всегда предпочитают быть поблизости от границ. Место называется Эхо-Лейк. Что-то вроде ранчо миллионера. На фотографиях выглядит довольно красиво. Затеряно в горах, так что там его вряд ли будут тревожить гости.

— Как вы это выяснили, сэр?

— Я написал Эдгару Гуверу. Он знает этого типа. Вернее, должен знать, пережив столько хлопот с контрабандой орудия из Майами на Кубу. Кроме того, он интересовался Гаваной с тех самых пор, когда большие деньги американских гангстеров стали оседать в тамошних казино. Он мне сообщил, что Гаммерштейн и его банда приехали в Штаты по шестимесячной гостевой визе. Был очень любезен и поинтересовался, имею ли я достаточно оснований, чтобы завести дело, и не хочу ли я, чтобы их выдали суду на Ямайке. Я переговорил с генеральным атторнеем[5]. Тот сказал, что дело безнадежное, пока у нас нет свидетеля из Гаваны. А на это чет шансов. Мы знаем обо всем лишь через нашего человека в разведке Кастро. Нынешние официальные власти на Кубе не пошевелят и пальцем. Гувер предложил закрыть им визы, чтобы они снялись с места. Я поблагодарил и отказался. На этом мы распрощались.

М помолчал немного. Его трубка погасла, и он снова раскурил ее. Он продолжил:

— Я решил обратиться к нашим друзьям в канадской конной полиции и послал шифровку их комиссару. До сих пор он меня не подводил и на этот раз послал патрульный самолет через границу провести аэрофотосъемку Эхо-Лейк. Он обещал любую другую помощь, если понадобится. А теперь… — М отодвинулся в кресле от стола. — Теперь я должен решить, что делать дальше.

Бонду стало ясно, почему он волновался, почему так хотел, чтобы кто-то иной принял решение за него. Так как жертвами были его друзья, М до поры работал над делом сам, но сейчас оно подошло к той точке, когда убийц надо было покарать. Вероятно, М размышлял о том, что это будет — правосудие или месть? Ни один судья не примет от него дело об убийстве, в котором он лично знал убитых. По-видимому, М хотел, чтобы приговор вынес не судья, а кто-то еще, например Бонд. У него, у Джеймса Бонда, не было личной заинтересованности в этом деле. Он не знал Хавлоков и не интересовался ими даже сейчас. В отношении двух беззащитных стариков фон Гаммерштейн следовал закону джунглей. А поскольку в данном случае иной закон не мог быть применен, то закон джунглей должен настичь самого фон Гаммерштейна. Другим путем нельзя было восстановить справедливость. Если это и была месть, то месть общества.

Бонд нарушил молчание:

— Я ни секунды не колеблюсь, сэр. Если заграничные бандиты увидят, что могут безнаказанно убивать, они вообразят, будто англичане — мягкотелые слюнтяи, как о нас думают некоторые. В данном случае нужно просто расправиться с ними. Око за око.

М отсутствующим взглядом смотрел мимо Бонда, не откликаясь.

Джеймс Бонд продолжил:

— Этих людей нельзя повесить, сэр, но они должны быть казнены.