Разглашению не подлежит

- Что ты наделал? - наконец-то выдавила она из себя вопрос, мучивший ее со вчерашнего дня, с момента их встречи в комендатуре лагеря.- Что ты наделал? - повторила: Галя.- Я так тебе верила, я думала… Ах, да что там говорить!.. Все это не то, совсем не то… Боже мой, ты и не догадываешься, что я сейчас о тебе думаю. И сейчас, и всю ночь…

Ей надо было сказать все. Сказать именно сейчас, не откладывая больше ни на минуту. Сказать так, чтобы никто не услышал, никто не догадался. Козлов вернулся к двери, плотно прикрыл ее и осторожно набросил на петлю крючок. Затем он обшарил глазами стены, заглянул под кровать, порылся на этажерке - немцы могли оставить микрофон. Но ничего подозрительного в комнате не было, и он даже упрекнул себя: тоже мне птица! Для них ты пока еще ноль без палочки.

Трудно было ему говорить о серьезных вещах шепотом, да и ей не легче было слушать его. Как они, гады, посмели предложить им изменить Родине! За кого они их приняли! Что дало им повод обратиться с подобным предложением? Но как ни больно было слушать то, что рассказывал муж, Галя сумела сдержать себя. Под конец спросила:

- Что дальше делать будем? Как выпутаемся из этого ужасного положения?

- Будем притворяться, обманывать, лгать. Делать вид, что на все согласны, а в душе - противиться всему. Я пойду в их специальную школу. Я даже закончу ее - иного выхода нет.

А потом они забросят меня в тыл Красной Армии. Со своим шпионским заданием, конечно. Забросят в полной уверенности, что я выполню его. Пусть надеются, верят, а я знаю, что мне делать: явлюсь в штаб первой попавшейся части и выложу все начистоту.

- А если… - начала Галя и запнулась.

- Что «если»? Ну досказывай же!

- Ты уверен, что тебе поверят?

- Кто, немцы?

- Нет, зачем же. Наши!..

Александр Иванович затих. Признаться, он и не думал о том, что ему могут не поверить. Свои же, советские.

- Как же так, - сказал он, помолчав, - свои и чтобы не поверили. Не может этого быть. Должны, ты понимаешь, они должны нам поверить. Вот и ты так же. Открылся перед тобой, и поверила. А до этого чуть ли не предателем считала. Ведь это же правда?

- Правда, Сашенька, правда.

- И там, дома, будет так же…

Они замолчали, почувствовав, что за дверью стало слишком тихо. Голоса, все время глухо доносившиеся из передней, смолкли так внезапно, что это не могло не насторожить. Ушли фрицы или подслушивают? Нет, нет, не ушли, они там, за дверью. Козлов почти физически ощущал их присутствие. Ну что ж, к этому надо привыкать.

- Бауэр - настоящий немец,- сказал, подмигнув, Александр Иванович.- Ты же видишь, как он хорошо меня принял. Он не очень настаивал на своем предложении. Соглашусь - останемся, нет - нас отвезут обратно в лагерь. И только. Но мне так не хочется туда возвращаться!

- И мне тоже,- догадалась Галя.- В лагере ужасно плохо. Там почти не кормят.

- Каждому свое,- рассмеялся Козлов.- Да разве дело только, в еде! А чем нам там заниматься, чем? Копать траншеи, противотанковые рвы?

- Это разве для нас?

- О том и толкую тебе. Надо, не колеблясь, принять предложение господина обер-лейтенанта. Ты напрасно задумалась.

Галя глубоко вздохнула.

- Мне жаль тебя, Сашок… Так рисковать!

- Риск - благородное дело,- ответил он заученной еще в детстве фразой.

- Завидую тебе,- сказала Галя,- ты так просто на все смотришь.

В передней снова послышалось невнятное бормотанье, и теперь можно было продолжить разговор.

- Надо соглашаться,- повторил Козлов.

- Это так страшно… Так страшно…

- У нас нет другого выхода. Нам нужно бежать отсюда, но как? После того как Бауэр раскрыл свои карты, он не выпустит нас из своих рук живыми. Думаешь, вернет в лагерь? Так я ему и поверил!.. Но если я стану разведчиком -они сами перебросят меня за линию фронта. И тогда я принесу пользу Родине - расскажу нашим о немецкой разведшколе, ее агентах.

- Нас пошлют вместе?

- Не думаю. Ты будешь нужна им здесь.

Если бы не было тебя, они не стали бы возиться и со мной.

- Почему?

- Агента надо крепко держать в руках даже тогда, когда он находится очень далеко, по ту сторону фронта.

- Ну а я здесь при чем? Ты так непонятно говоришь!

- Они оставят тебя в качестве заложницы. Если я не вернусь - спросят с тебя.

Галя вздрогнула. Она и не представляла себе такой участи. Однако ответила с видимым безразличием:

- Ну и пусть. Все равно погибать. А может быть, что-нибудь и придумаем. Соглашайся, а там видно будет. Так, Сашок?

Ее большие, черные глаза впервые чему-то улыбнулись…

Бауэр вызвал Козлова на следующий день. Вызвал очень рано, до завтрака,

- Ну как, надумали?- спросил он, едва Александр Иванович переступил порог кабинета.- Согласны?

Судя по выражению его лица, а еще и по тому, что весь письменный стол, как и в тот, первый, вечер, был уставлен винами и закусками, обер-лейтенант кого-то ждал.

«Собрался праздновать свою победу надо мной?-подумал Козлов.- Что ж, настроения ему не испорчу».

- Да, я согласен,- он слегка наклонил голову, обещая быть покорным.