Разгневанная река

Девочка, ничего не понимая, переступила порог и встала за спиной у бабушки. Еле слышно пролепетав приветствие, она уставилась широко открытыми глазами на малыша, потом перевела взгляд на женщину.

Тетушка Бэй улыбнулась, вытащила ее из-за спины и поставила перед собой.

— Что застеснялась? Это твой брат.

Глаза Ан снова застлало слезами. Как ей хотелось обнять эту девочку, как хотелось, чтобы дочь Кхака считала ее своей матерью! Да, да, она будет ей настоящей матерью! Не бойся, дочка, подойди к брату, я буду любить тебя, как родную. Ан спустила Чунга на пол.

Впервые за долгое время под крышей этого дома за обедом снова зазвучали оживленные голоса. «Вот бы всегда так было! А то обедаем вдвоем: только я да внучка. Дом какой-то пустой!» — подумала тетушка Бэй.

После обеда Сон и Тху отправились на пруд мыть посуду, а потом Тху повела Сона и Чунга погулять по селу. Ан осталась дома, ей хотелось поговорить с тетушкой Бэй о Кхаке. Тетушка рассказала все, что знала о нем: каким он был в детстве, как женился, как его сослали, как он вернулся из ссылки и через год снова должен был бежать, чтобы продолжать свое дело. Старушка рассказала Ан и о его родителях, о сестре Кхака — Куен. Потом она провела Ан в комнату Кхака, показала его книги и записи. Тетушка Бэй разыскала несколько семейных фотографий, которые они в свое время посылали Кхаку в тюрьму на Пуло-Кондор.

Ан жадно ловила каждое слово, внимательно рассматривала каждую мелочь. До сих пор она очень мало знала о Кхаке. А теперь она словно увидела любимого в повседневной жизни. Временами ей чудилось, что все это происходит не с ней, что все это лишь сон. Сейчас, когда она узнала о нем больше, она еще сильнее полюбила Кхака, полюбила все, что было связано с ним, полюбила его родных. Очень хотелось ей повидать Куен… а еще — хоть ненадолго — остаться одной в этом доме, где все хранило воспоминания о Кхаке, казалось, здесь еще звучали его шаги, его смех… Она снова и снова входила в его комнату, смотрела на его постель, на вещи, к которым он прикасался, и ей хотелось тоже потрогать их…

К вечеру небо чуть-чуть прояснилось и сквозь редкие облака выглянуло солнце.

— Когда я узнала, — рассказывала Ан, — что у Кхака остались старая мать и девочка-сирота, я решила во что бы то ни стало отыскать их, взять к себе и заботиться о них до конца жизни. Ну а сейчас, когда я побывала в тех местах, где родился Кхак, посмотрела, как вы живете, я прошу только одного: разрешите мне или Сону навещать вас время от времени.

Тетушка Бэй внимательно выслушала Ан и тихонько вздохнула:

— Жаль, что Куен нет дома, хорошо было бы вам встретиться и все обсудить. А мое дело девочку растить да за домом присматривать… Вот что я хотела предложить тебе: может, мальчонку лучше здесь оставить, я бы заодно и за ним присмотрела. Ведь сейчас в Хайфоне ужас что делается! Все стараются детей в деревню отправить.

— Он еще слишком мал. Но на новогодние праздники обязательно приедем к вам погостить.

— Да-да, на Новый год обязательно к нам! Может быть, и Куен подъедет… А насчет моего предложения подумай серьезно. Если в Хайфоне станет очень опасно, не стесняйся, привози сюда Чунга. Ты же должна сберечь эту кровинку Кхака. Во всем нашем роду это теперь единственный мужчина. Вот уж истинно, никто не ведает путей всевышнего, думали, что с Кхаком угас род старого Мая, а оказалось — нет, остался все же продолжатель! Жаль сестру! До самой смерти она все сокрушалась, что у Кхака нет сына.

Ан заметила, как вытянулись тени во дворе, и заторопилась.

— Нам пора идти, а то поздно будет. Хорошо еще, если у моста застанем автобус, а то придется на восьмичасовом поезде добираться.

— А я думала, вы погостите у нас!

— Мне же завтра на работу, да и Сону тоже. Мы только в воскресенье свободны. Да, вот еще что… не могли бы вы дать мне эти фотографии, я бы отдала переснять и увеличить их в Хайфоне для себя и для вас, а то они уж пожелтели, еще немного — и совсем выцветут.

— Это можно. Куда же наши ребята запропастились? Посиди, я пойду разыщу их.