Разгневанная река

— Ну и дела! Который раз уже этому поселку достается!

Дон поднялась, положив на землю буйволенка.

Он лежал умытый, распушившийся и в самом деле похожий на распустившийся цветок. Вот он пошевелил головой с черным носиком, повел большими влажными глазами, навострил ушки и вдруг разом вскочил на свои тоненькие ломкие ножки, потянулся к матери и требовательно ткнулся мордочкой в вымя.

Из-за гор показалось солнце.

Буйволица неподвижно стояла под деревом, глядя большими добрыми глазами на жадно чмокавшего малыша.

Часть третья

1

В бледном свете зимнего вечера Озеро Возвращенного Меча выглядело нереальным, фантастическим. Среди погруженных в сумерки деревьев гулял ветер. Редкие прохожие торопливо шагали куда-то по своим делам. Мелкая рябь на воде отсвечивала тусклым холодным блеском. Ты шел по тротуару нетвердой походкой, окоченевший, терзаемый голодом, и ему казалось, что земля колышется под ногами…

Интересно, вернулась ли Бить? Удалось ли ей сегодня достать что-нибудь на ужин, и стоит ли ему вообще возвращаться домой? Сейчас он для нее лишь обуза, лишний рот, и она вынуждена кормить его, чтобы поддержать жизнь в этом теле, источенном туберкулезом. Может быть, просто броситься в холодные воды озера, и дело с концом!

…Ты остановился в раздумье. Почему, как случилось, что он дошел до такой жизни? Весь его ум, его способности оказались настолько бесполезными, что он не в состоянии заработать и чашки риса? Только еда и одежда, чтобы прикрыть тело, — все остальное сейчас не имеет никакого значения. А все, что он может, — это писать картины…

Грудь жгло, там словно разгорался пожар. Неожиданно все его тело потряс мучительный кашель. Ты отошел в сторону и долго кашлял, согнувшись чуть ли не пополам. Потом, с трудом отдышавшись, вынул платок и вытер губы. Платок окрасился пятнами крови.

…Налетел сильный порыв ветра, и Ты показалось, что сейчас этот ветер оборвет его жизнь, как обрывает он сухие листья с веток. Наклонившись и прикрыв рукой лицо, Ты продолжал идти против ветра. На противоположной стороне улицы засверкал огнями трехэтажный фешенебельный ресторан «Богач». Он высился такой же нагло-самодовольный, как и его глупое название. Ветер доносил оттуда запах жареного мяса и приправ, раздражая обоняние. В воображении Ты возникла тарелка с ароматным рисом, поджарка из говядины с луком и розетки с рыбным соусом, приправленным лимоном и красным перцем. Рот сразу наполнился слюной.

К ресторану подкатила машина, и несколько «богачей» в элегантных, великолепно сшитых пальто вошли в ресторан, сопровождаемые жадными взглядами. Десятки голодных, оборванных людей сидели на тротуаре, уставившись на огромные, то и дело хлопающие стеклянные двери.

Ты свернул на Барабанную и почти столкнулся с Фыонг, Он остановился как вкопанный на обочине тротуара. Остановилась и Фыонг. Она была по-прежнему ослепительно красива. От холода щеки ее порозовели, она предстала перед ним словно прекрасная незнакомка из далекой заснеженной страны. И вдруг лицо ее почему-то стало заволакиваться туманом, но нет, это была она, Фыонг!

— Боже мой, как ты похудел! Куда ты идешь?

Ты почувствовал такой сильный озноб, что у него застучали зубы, он никак не мог унять эту дрожь. Лицо Фыонг вдруг исказилось страхом.

— Что с тобой? Уйдем скорее с перекрестка, здесь сильный ветер. Рикша! Рикша!

Но Ты продолжал стоять на месте, дрожа всем телом. Потом все вокруг заволокло туманом и сознание померкло…

2

Словно сквозь сон слышал Ты стук передвигаемых стульев, взволнованный голос и чувствовал на лице яркий свет. В его ладонях было что-то горячее, от чего по всему телу разливалось приятное тепло. Очнувшись, Ты увидел, что он сидит в кресле, завернутый в теплое одеяло, с грелкой в руках.

— Ну и напугал же ты меня! — сказала Фыонг. Внезапно взгляд Ты упал на булку, лежавшую в плетеной хлебнице. Он инстинктивно подался вперед, не в силах оторвать взгляд от золотистой корочки.

— Что с тобой?

Ты покачал головой, пытался подняться, но снова упал в кресло.

— Подожди, я сейчас разведу сгущенное молоко!

Фыонг кинулась к буфету и через минуту принесла стакан горячего молока. Ты жадно выпил полстакана. Сознание постепенно прояснялось, окружающие предметы становились отчетливее. Фыонг стояла рядом и молча смотрела ему в лицо, потом вдруг резко отвернулась:

— Как ты мог молчать? Почему не дал знать, что тебе приходится трудно?!

«В чем дело? — размышлял Ты. — Почему она плачет? Стоит ли из-за этого лить слезы!»

— Прости… — с трудом произнес он.

Фыонг смахнула слезы:

— Потерпи немного, я пойду приготовлю что-нибудь горячее. У меня есть помидоры, курица.

— Не стоит, я уже поужинал.

Но Фыонг уже исчезла. Она зажгла примус и принялась мыть, резать, варить…